Валерий СДОБНЯКОВ. Владимир ПОЛЕВАНОВ.
ТРИ БЕСЕДЫ С ВЛАДИМИРОМ ПОЛЕВАНОВЫМ
На фотографии: беседа В.В. Сдобнякова с В.П. Полевановым.

Из книги: Валерий Сдобняков. В предчувствии Апокалипсиса. Актуальные беседы на постсоветском пространстве. Серия "Времена и Мнения. - Нижний Новгород: "Вертикаль. ХХI век", 2013. - 436 с., 16 с. Ил.


ХХ век удивительными событиями вторгся в наши судьбы. И это вторжение каждый из нас рассматривает и оценивает по-своему, исходя из собственного жизненного опыта, политических пристрастий, эстетического и культурного восприятия. Порой, одни и те же события мои собеседники будут рассматривать совершенно противоположно. Но и это будем считать достоинством, а не недостатком.
Итак, первая наша встреча состоялась с экс-губернатором Амурской области и председателем Госкомимущества РФ, вице-премьером Правительства РФ, доктором геолого-минералогических наук, академиком РАЕН Владимиром Павловичем Полевановым.



У АМУРСКОЙ ОБЛАСТИ БЫЛ ШАНС СТАТЬ
НОВЫМ КУВЕЙТОМ


Валерий Сдобняков: Первый вопрос традиционный. Как мальчишке из Харькова пришло в голову стать не летчиком, не инженером, а именно геологом? Что здесь сыграло главную роль – романтика?
Владимир Полеванов: Да… и рука Бога. А еще песня Пахмутовой о геологах, которую услышал в пятом классе. Затем подоспел Высоцкий с «Мой друг уехал в Магадан». Затем пришлось выдержать пять лет борьбы с родителями, которые оказались категорически против моего жизненного выбора. Они считали, что это очень опасная профессия. Моя мама работала медсестрой в еще военном госпитале, и туда однажды попал геолог, у которого ампутировали обе ноги. Мама меня повела к нему, чтобы он как-то повлиял, разубедил несговорчивого сына. Но эффект получился прямо противоположный. Я начал еще усиленнее готовиться – стал победителем олимпиады по географии на Украине. Затем еще много всяких олимпиад выигрывал по физике, литературе, химии, языку… Очень усиленно готовился к поступлению в ВУЗ и не зря, потому что в 1966 году, когда я поступал на геолого-географический факультет Харьковского Госуниверситета (это был университет номер два в СССР после МГУ), как раз случился двойной конкурс. Все связано с экспериментами Хрущева в среднем образовании. Если кто-то помнит, то это был момент, когда вновь отказались от одиннадцати лет обучения в средней школе, и таким образом одиннадцатые и десятые классы стали выпускными одномоментно. Но я успешно поступил, сдав все экзамены. В детстве я был довольно слаб здоровьем. Поэтому за пять лет до поступления сделал его сильным. Тренировался на выживание. Отказывался и от пищи, которую приготовляла мама, а готовил себе суп сам из лапчатки, салат из лопуха, одуванчиков. Укреплялся физически – это обливания зимой холодной водой, ночевал на чердаке, отказываясь от тепла, всяких спальных мешков, а зарываясь в сено. Таким образом, у меня стало достаточно идеальным здоровье.
По окончании Университета меня оставляли в Харькове, затем посылали в Севастополь, Киев, Москву. Но я хотел в Магадан. Для этого прорвался к тогдашнему Министру геологии и потребовал от него отправить меня на Колыму. Тот с легким сердцем согласился и подписал направление. Так я оказался в тех краях, где во время войны были сплошные лагеря. И в связи с этим, кстати, образовалась мощная геологическая школа, поскольку там сосланными находились десятки сверхопытных геологов – звезд первой величины. Там родились науки - металлогинея, геохимия. Авторы этих наук оказались за колючей проволокой, правда, в очень комфортных условиях. Начальство лагерей понимало, что у них в руках жар-птицы, поэтому ученые были  расконвоированными, им давали возможность работать. Ведь Колыма являлась центром добычи золота в СССР.

В.С.: А вы как-то сразу для себя определили, что будете заниматься именно золотом?
В.П. Да, сходу. Хотел заниматься целенаправленно именно золотом и только им.

В.С. Почему?
В.П. Джек Лондон, Мамин-Сибиряк… Золото, это первая любовь человечества. Любовь к золоту у человека в подсознании, которое передается от поколения к поколению на генетическом уровне. Это первый металл, который человек узнал. Самородное золото было известно в Европе, где в доисторические времена его добыто пять тысяч тонн. Из них 1600 тн в Испании, 500 тн в пределах нынешней Франции, ну, и т.д. Золото по цвету напоминает свечение солнца, из него делали первые украшения, оно было первым эталоном ценностей. Золото – это один из немногих металлов, который, кстати, дал писателей мирового класса.

В.С.: Сейчас в Европе золото есть?
В.П.: Немного добывают во Франции, в Испании. А вообще, вся Европа сейчас в год добывает тонн восемь. Это мизер. Просто его уже выбрали в древние времена.

В.С.: Хорошо. Об этом подробнее, если позволите, поговорим немного позже. Теперь все-таки обратимся к политике. Ответьте, как вас, ученого-геолога, угораздило «вляпаться» в это «грязное дело»?
В.П.: Дело это действительно не очень чистое. А как?.. Был 1991 год. ГКЧП объявило о своих претензиях на власть.  Я же приказал своим подразделениям распоряжение ГКЧП не выполнять и полетел на вертолете в служебную командировку на ручей Ледяной. Там находится уникальное месторождение «Ледяное», расположенное на высоте, самой максимальной в Амурской области, где-то за 2 километра. И тем не менее, в отряде была спутниковая тарелка, благодаря чему подавление ГКЧП мы смотрели в прямом эфире по телевизору. Но как вы понимаете, с подавления все только началось. Затем, по сути, два года шла вялотекущая гражданская война. А когда она практически переросла в открытую в сентябре 1993 года после знаменитого Указа 1400 Ельцина, по которому был распущен Верховный Совет – кстати, совершенно правильно распущен: бездельники были, разгильдяи, говоруны и ничего, кроме ненависти, не вызывали у восьмидесяти процентов населения России.

В.С.: К тому же мы теперь понимаем, к чему привело бы восхождение на вершину власти столь одиозных фигур, как Хазбулатов, Руцкой и т.д. В дальнейшем они «прекрасно» себя показали.
В.П.: Я чуть позже расскажу, к чему бы все это привело… А тогда, когда против этого указа Ельцина выступили губернатор области и председатель областного совета, призвав армию выйти из казарм и защитить Конституцию, практически тем самым открыто провоцируя в области начало гражданской войны, телевизионщики и журналисты бросились оббегать в области руководителей федерального уровня, чтобы они дали интервью против этих призывов губернатора и Председателя Облсовета. Естественно, все опытные и матерые руководители отмолчались. А прокурор области Теркин вообще поступил гениально. Еще в 1991 году во время известных событий он оказался больным в Хабаровске, и когда путч закончился, то сразу же вернулся на свое место. А тут он вообще оказался в Китае. Как раз, не раньше и не позже, а именно в это время две недели изучал передовой опыт китайских товарищей. У него, видимо, был прекрасный информатор в Москве, и он каждый раз успевал уйти от сложного выбора заранее, а потом возвращался и примыкал к победителям. Затем, когда я уже стал губернатором, говорил ему: – Поражаюсь вашему политическому чутью… Так вот, все отказались, кроме меня. Я выступил по телевидению и предложил армии не валять дурака, оставаться в казармах и не заниматься разжиганием гражданской войны, какие бы высокопоставленные лидеры к ней не обращались. Это интервью не осталось незамеченным, и затем, совершенно неожиданно для меня, я был назначен губернатором Амурской области. Правда, перед этим, 3 октября был расстрел Белого дома в прямом эфире. Тоже такое уникальное событие в нашей истории. Устроили шоу мирового класса, и журналисты всего мира вели с него прямые трансляции. Назначение губернатором, произошедшее 4 октября, было настолько неожиданным, что когда поздно вечером, проводив итальянскую делегацию (Они хотели у нас организовать ювелирное производство. Итальянцы – мировые лидеры по производству золотых цепочек.), я пришел домой, меня встретила плачущая жена и дети. Жена спрашивает – где ходишь? Ты что, не знаешь, что тебя губернатором назначили? Отвечаю – Нет. Правда, не знаешь или дурака валяешь? – И в слезы – Ты же о семье не подумал, опять во что-то ввязался. Я не поверил, подумал, она шутит. Нет – говорит – уже объявили по телевидению. Тогда дочь встала на мою защиту: Мама, не волнуйся, он справится. Срочно звони в Москву, тут уже телефоны оборвали. (Мобильников, как помните, тогда еще не было). Я позвонил Медведеву Николаю Павловичу. Он был начальником отдела по работе с администрациями регионов в аппарате Президента. Николай Павлович меня обругал, правда вежливо, и сказал – Немедленно идите, принимайте власть и через час мне доложите. Вы уже три часа, как губернатор области, а от вас никаких действий. На это ему отвечаю, что у нас сейчас полночь. - Ничего страшного – действуйте и через час доложите.
Приказы не обсуждаются. Я явился в администрацию, а там интересная картина. Демократы, а я считался в области представителем демократической волны, ходили по коридорам пьяными и праздновали победу. Работники старой администрации ходили пьяными с горя. Периодически встречаясь в районе туалетов или в коридорах, они пытались друг с другом подраться. В приемной уже сидели и ждали меня представители всех силовых структур – прокурор, начальники УВД, ФСБ, пограничники, таможенники. Все они мгновенно присягнули на верность, сказав, что это гениальное решение Президента, и они просто не мыслили другой власти, как только подчиняться мне. Отныне готовы выполнятть любое распоряжение «партии и Правительства». Я их немного успокоил, сказав, чтобы продолжали работать, и пока никаких дополнительных распоряжений не будет. Отслеживайте ситуацию. Правда, ситуация была на диво спокойной, совершенно предсказуемой.

В.С.: Так вот, я и хотел сказать – что же губернатор обращался к армии, будто на улицы вышли толпы народа, начались погромы и еще что-нибудь произошло в этом роде. Ведь события 1993 года – дележ власти, грызня верхушки – почти не затрагивали интересы (насущные) большинства людей. Потому и все население страны на эти события так пассивно прореагировало, осталось почти безразличным к произошедшему.
В.П.: Сейчас ретроспективно анализируя ту ситуацию, я понял, в чем была разница между тогдашними патриотами и демократами. Ключевая разница заключалась в следующем. Патриоты считали, что, взяв власть, они и сами смогут ограбить Россию. Демократы же были уверены, что без помощи Запада ограбить Россию даже теоретически невозможно. А то, что Россию надо грабить, в этом убеждении сходились и те и другие.
 
В.С.: Кстати, история нашего патриотического бомонда это наглядно подтвердила. 
В.П.: Конечно, все они теперь при бизнесе. Даже пламенный борец памфлетист Проханов, когда его прикупили и, вернее всего, Чубайс, начал писать панигирики в его адрес.

В.С.: Можно вспомнить и громадные его интервью с Борисом Березовским в «Завтра», и очерк о замечательной нефтяной империи Ходорковского…
В.П.: Да, конечно. Кто заплатит, тому и служат. Но это большая тема, о ней при возможности поговорим отдельно. А на самом деле, меня больше всего поразило, когда я пришел в губернаторский кабинет (сам он в это время был в Москве, и прилетел ооттуда только на следующий день), – это кипа распоряжений «президента» Руцкого, переданных по факсу, в том числе расстрельный список. В нем был перечень тех лиц, кого нужно расстрелять в случае окончательного захвата власти в Амурской области.
 
В.С.: На самом деле существовал такой документ?
В.П.: Абсолютно! Это было официальное распоряжение. В нем говорилось – направляем вам для сведения, что такие-то по стране приговорены к расстрелу. Что касается области, то если вы считаете нужным список дополнить, - дополняйте. Мы их расстреляем тоже. Правда, до области у них руки так и не дошли, но такой карт-бланш местным властям совершенно официально давался. Как теперь говорят – без всяких дураков. Руцкой в июле перед предстоящими событиями специально прилетал именно в Амурскую область. Там находится (я не выдаю секретов, сейчас об этом все знают) дивизия стратегических бомбардировщиков. Их зона ответственности – Тихий океан до Гавайских островов. Они отслеживали движение тихоокеанского флота США. И когда Руцкой, как крыса, загнанная в угол, кричал в радио-эфир: – Летчики, летите бомбить Кремль, – он обращался именно к летчикам Амурской дивизии. Руцкой ранее с командиром этой дивизии служил в одном полку и был довольно близко знаком. Поэтому гражданская война была на пороге, и Ельцин абсолютно правильно ее пресек. Другого пути просто не было. Не расстреляй он Белый дом (он и так-то Грачева еле-еле заставил это сделать), еще неизвестно, чем бы все могло закончится. Вообще, заговорщики, так их назовем, допустили две ключевых ошибки. Первая – это составление расстрельного списка и рассылка его по стране, как доказательство, что они серьезно готовы взять власть в свои руки. Но это не главное. Эта ошибка могла еще пройти.
 
В.С.: Но те люди, которые знали, что находятся в этом списке, ведь прекрасно понимали – другого пути, как в своем сопротивлении идти до конца, у них просто нет. Им терять было нечего.
В.П. В списке было где-то до трехсот фамилий, не так много. Правда, его пополняли до последнего часа, даже тогда, когда уже шел штурм здания. Все писали, кого расстреляют. Но это ладно, полбеды. Главную ошибку они совершили, когда сместили силовиков. Когда Грачев был министром обороны у Ельцина, а Верховный совет назначил своего. То же - с министром МВД Ериным, ну, и т.д. Иными словами, действующих силовиков поставили перед дилеммой – или они теряют должности и, скорее всего, свои жизни, или они, защищая Ельцина, одновременно защищают свои привилегии и свое существование. Но ведь пишет Ельцин в своих воспоминаниях, что и после этого Грачев еще долго не соглашался выполнить приказ о расстреле парламента, требовал от Президента письменного распоряжения.

В.С.: Во всей этой истории с расстрелом очень много темного, такого, что, я думаю, никогда до конца не будет раскрыто. И главное – куда делись, растворились снайперы с крыш? Кто расстреливал безвинных людей? Куда исчезли трупы убитых?
В.П.: Да, да… Но если бы тогда не сместили силовиков, а наоборот, их наградили, повысили, то все могло бы обернуться иначе. Но не хватило ума. В этом отношении показателен случай, когда Руцкой стал губернатором и закупил комбайны для Курской области, то ради экономии средств распорядился из Ростова в Курск их перегнать своим ходом. В итоге комбайны пришли полностью разбитыми. Вот примерно в этом же плане он распоряжался и в Белом доме во время противостояния с Ельциным. К тому же, оказался элементарным трусом. Помните, когда его арестовывали альфовцы, он дрожащими руками в прямом эфире показывал автомат и повторял, как заклинание: – Он у меня в смазке, я не стрелял.
 
В.С.: Да, это был, конечно, позор. Я помню ту волну стыда за Генерала, что окатила меня, когда смотрел этот репортаж. Безоружные люди по его призыву положили свои жизни, а эта «тварь дрожащая» элементарно думал лишь о своей шкуре. 
В.П.: Это был позор. Руцкой обязан был застрелиться. Как, кстати, и Макашев.
 
В.С.: Здесь с вами трудно спорить, но давайте вернемся к губернаторству. Вот вы пришли, взяли власть и …
В.П.: Все надо было начинать сначала, формировать команду.

В.С.: Хорошо, что чиновники не вставляли палки в колеса, не бастовали. Жизнь в области шла своим чередом. Смена власти прошла эволюционно.
В.П.: Я посмотрел, как бы они побастовали. Власть или сильная, или ее совсем нет. Слабая власть – это нонсенс. Чиновник же человек предельно зависимый и, соответственно, предельно трусливый. Следующий, а по сути, первый день своего губернаторства, я посвятил тому, что выслушал доклады силовиков, а затем фактически приводил к присяге 28 глав районных администраций. 10 минут на каждого. Область большая, больше объединенной Германии.

В.С.: У нас в Нижегородской губернии 50 районов. Другое дело, что размеры их несоизмеримо меньше.
В.П.: В Амурской есть районы площадью по 100 тысяч кв. км. Такие, например, как Тындинский.
 
В.С.: Больше всей нашей области. Непростое наследство. Видимо, Амурской области повезло, что во главе ее встал такой губернатор. Производственник, а не несостоявшийся ученый Немцов, могущий заниматься только политиканством. 
В.П.: Так вот, я объяснил главам этих районов, что мое назначение, нравится им это или нет, факт состоявшийся, и потому они будут выполнять указы Ельцина и мои, будут работать под его и моим началом. Если что-то не так, что-то не устраивает, то лучше сразу написать заявление об отставке. 27 человек сказали, что они ни против меня, ни против Ельцина ничего не имеют и будут продолжать работать. А один, единственный, кто был избранным, упертый коммунист, это сделать отказался. Я ему объявил, что он уволен, во что тот не поверил. Тут же от меня был звонок в район его заму, женщине, которой объявил, что ее начальник уволен и пусть берет власть в свои руки. Что та с радостью и сделала. Но в дальнейшем руководителем оказалась слабым, а прежний глава, посудившись со мной несколько месяцев, пришел ко мне с повинной. За это время какие-то суды выигрывал он, какие-то я. Но это не имеет никакого значения, потому что я его в должности никогда бы не восстановил. Так вот, когда он ко мне пришел, я его спросил  - вы в каком кабинете находитесь? Отвечает – первого секретаря обкома. У вас в советское время когда-нибудь такая дурная мысль возникала, чтобы с ним спорить? Отвечает – нет. Тогда я ему предложил посчитать, какие права были у первого секретаря обкома и какие теперь у губернатора. Оказалось, что у меня их на порядок больше. Я подчинялся только Ельцину и отчасти Черномырдину, главе правительства. Никаких ЦК, парткомов, и всего прочего около меня не было даже теоретически. К тому же в стране революционная ситуация. Ельцин дал губернаторам карт-бланш. Объяснил ему, что ничего же не поменялось. Идет борьба за власть, и проигравшая команда использует таких, как он, подобно пешкам. Сказал ему, чтобы шел к моему помощнику, тот объяснит, как нужно каяться. Вскоре по телевидению, затем по радио этот человек выступил, объяснил, как он был не прав, и вскоре приступил к выполнению своих служебных обязанностей.

В.С.: Проблем в области вам в наследство досталось много?
В.П.: Их было не то что много, а просто гигантское количество, немыслимое. Но в первую очередь, я должен был в течение 15 дней разогнать областной совет. Если губернаторов Ельцин сместил сам, то Советы были ему неподвластны. Они избирались. В нашем областном Совете председателем был ярый противник Ельцина Белоногов. Он из двух моих постановлений отменил два – О подготовке к зиме и об уборке сои. В октябре в Приамурье убирается эта культура. Ясно, что никакой работы в таких условиях быть не может. Но мне Ельцин дал для разгона областного Совета очень узкий коридор – либо они должны были самораспуститься, либо у них не должно быть кворума. Но кворум у них был всегда, депутаты-коммунисты - дисциплинированные. Самораспускаться тоже не хотели. И тогда, в лучших ельцинских традициях, я подписал распоряжение о приостановлении деятельности областного Совета. Запретить я его не мог, а о приостановлении в тогдашнем КЗоТе ничего сказано не было. Вот я и воспользовался. Кабинеты депутатов были опечатаны. Самого председателя я оставил в кабинете, приказав его не трогать. Пусть сидит сколько хочет. Заодно проследили, кому он звонил, к кому кидался за помощью. Три дня он обзванивал, кого мог, но все от него шарахались, как черт от ладана. Через три дня он вышел. Думал, что в его поддержку соберутся митинги, демонстрации и прочее, но ни один человек этого не сделал. С депутатами я поступил так – в КЗоТе нашел статью «Простой по вине администрации» и применил ее к той нашей ситуации. Юридически это было все абсолютно законно. Депутаты со мной долго судились, и даже в конце победили, но главное, на тот момент не мешали работать. 

В.С.: Вы как генерал-губернатор сосредоточили всю полноту власти в своих руках. Выпускали какие-то законодательные акты на местном уровне, единолично вершили судьбу региона.
В.П.: Совершенно точно. Но ведь за полгода мне удалось вывести область из дотационности. Почему Ельцин к нам и приехал внепланово. Когда я к нему впервые попал на прием, то был единственным губернатором, который не попросил денег. Я попросил утвердить залоговый фонд области, под который я хотел выпустить акции на Нью-Йоркской бирже. Это у меня уже было все организованно. Штат Айдахо в США должен был выступить нашим гарантом. Я связался с тамошним губернатором. Этот штат абсолютно идентичен Амурской области. Горно-сельскохозяйственная направленность деятельности и там и у нас. Здесь золото и соя, там яблоки, свинец и цинк. Миллион жителей там и миллион жителей у нас. У нас площадь 364 тыс. кв. км, там - 380 тыс. кв. км.

В.С.: Вы хотели в Америке разместить полноценный заем?
В.П.: Да, ценные бумаги на 17 миллиардов долларов. Залоговый фонд утвердил Президент.

В.С.: Чем же должны были обеспечиваться эти ценные бумаги?
В.П.: Землей, собственностью, месторождениями золота. Закон о недрах тогда этого не запрещал. Лесным фондом. Обеспечения хватало более, чем. И плюс у меня было распоряжение, подписанное Ельциным. Эта предстоящая деятельность затем была проревизированна и проаудированна итальянской международной компанией, которая подтвердила, что наш залоговый фонд соответствует международным стандартам. Я для этого ездил в Рим.

В.С.: Аналогов таких финансовых операций у нас в России ведь нет?
В.П.: Да, нет до сих пор. Если бы мне в области задержаться еще на годик, то мы бы процветали. Поскольку акция Амурской области обязательно котировались бы на бирже. Кстати, подобное можно было бы провести и на уровне России.

В.С.: Мы и без этого не знаем, куда деньги девать, получаемые от продажи нефти и газа. Это при Ельцине не было, чем выдавать пенсии, платить зарплаты бюджетникам. Тогда многие области примитивно брали за границей кредиты, которые затем прожирали, разворовывали, и ничем хорошим это для регионов не обернулось. 
В.П.: Нет, нам в области удалось сделать многое. Мы достроили самую большую в СССР больницу. До моего прихода ее готовность составляла всего 25 процентов. За полгода без всяких государственных ассигнований, изыскав собственные резервы, мы ее достроили. Больницу на 2000 коек оснастили лучшим медицинским оборудованием. Для этого всю валютную выручку области мы вбросили на эти закупки. У нас существует аномалия по воде, и потому в первую очередь закупили аппараты «искусственная почка», аппарат по ультразвуковому разбиванию камней в почках. Послали учиться врачей в те страны, откуда закупили оборудование. В операционных установили мощные телесистемы, и проведение операций транслировали в аудитории медицинского института. Иными словами, проходя хирургию, студенты в прямом эфире могли видеть, как эта операция проводится. 

В.С.: Хорошо, но это все-таки решение локальной проблемы, а были ли у вас планы масштабного преобразования области, такие, что рассчитываются на годы, а то и десятилетия вперед?
В.П.: Когда я стал губернатором Амурской области, то призвал к себе историков, сам изучил и проанализировал архивные документы и пришел в общем-то к простому выводу – территории (область, регион, страна) должны развиваться в рамках Богом данных им преимуществ. Этими преимуществами могут быть либо люди, либо ресурсы, либо географическое положение, а как правило, чаще всего, все это вместе взятое. Так вот, изучение дореволюционной истории показало, что область в значительной степени развивалась за счет флота типа река-море. Корабли из Амурской области ходили в Калифорнию, Японию, Корею. Туда возили лес, пушнину. Даже сено в Японию возили. Поэтому само по себе возникла мысль строительства нового порта в Паярково. В Москве с греческими судовладельцами танкерного флота (а они владеют восьмьюдесятью процентами судов подобного типа в мире) мы договорились о создании совместного предприятия. Причем греки в этом предприятии участвовали бы деньгами, а мы правами и всем прочим. Нужно было потратить 200 млн долларов на строительство нового терминала. В Красноярске строили подобные суда. Проект терминала разработали в Санкт-Петербурге. Иными словами за 2 года мы бы ввели в строй терминал типа река-море. За 7 дней по Амуру корабли оборачивались бы до Японии, Южной Кореи и обратно. Далее нужно было построить площадку для погрузки угля и железной руды (стенка для погрузки леса уже была), того, что у нас было в избытке. Элеватор в порту уже стоял. То есть, зерно мы также могли продавать. А в обмен получать все необходимые товары из других стран. Иными словами, при выполнении этого плана Амурская область стала бы входными воротами в Сибирь и Прибайкалье. Ведь речной транспорт еще и самый дешевый. Я уже договорился с Ельциным и о создании свободной таможенной зоны у нас в регионе, и этот указ даже был подписан Президентом в Благовещенске, когда он к нам приезжал. Поступающие таким путем товары должны были оказаться существенно дешевле, чем те, которые завозили железнодорожным транспортом.
 
В.С.: Когда вы ушли, что стало с этими планами?
В.П.: Все рухнуло.

В.С.: Почему?
В.П.: Все зависит от человека, от того, кто стоит у власти… В итоге выработанный принцип управления областью получался следующим. Сильные стороны – 70 процентов пахотных земель, морской и речной транспортные пути, лес, золото, граница с Китаем. Что из этого следовало? Мы должны были торговать продуктами глубокой переработки сои. Я ездил в парламент Южной Кореи. Мы должны были создать для этих целей совместные предприятия. У нас соя, как продукт питание, не прижилась. Хотя мы выращиваем ее в самых северных условиях, и потому она самая хорошая экологически. Весь мир сейчас потребляет 108 млн тонн сои, а мы всего 500 тысяч тонн выращиваем. 

В.С.: И ту не знаем, куда девать.
В.П.: Точно, а восток и юго-восток без сои не живет. Соя там главный продукт питания. Затем золото. Я вел переговоры по переработке металла у нас с итальянцами. Переработка леса, ну, и так далее. Вся программа на будущее была четко расписана. Деньги при поддержке администрации находились, играючи. Все решалось легко с теми же греками.

В.С.: Ну, конечно, они же видят, что имеют дело с трезвомыслящим человеком.
В.П.: Да, наверное. Далее мне удалось организовать космодром, который сейчас, к сожалению, хиреет и чахнет. Хотя я думал таким образом привязать Дальний Восток к России и убрать Байканур. У нас широта та же, и нужно производить запуски человека в космос со своей территории. Байканур надо было на тот момент улучшать, поскольку он устаревал. Так вот, разумнее было вкладывать деньги не в чужой космодром, а развивать свой. Причем на территории области была стратегическая дивизия по ракетам, запускаемым из шахт, имелись готовые шахты, 30 тысяч высококвалифицированного персонала. Космодром «Свободный» с позывными «Мечта». Это удалось утвердить. Да и вообще, масса чего было сделано, и если бы меня в скором времени не перебросили в Москву, Амурская область была бы сейчас Кувейтом. 

Москва, 24 января 2007 года.