ВАЛЕРИЙ СДОБНЯКОВ. ИСКРЫ ПОТУХАЮЩИХ КОСТРОВ
(ИЮЛЬ, 2008) 
Разворачивая свиток времени

На фотографии: в Нижегородской организации Союза писателей России Валерий Сдобняков и Владимир Жильцов (с картиной). Фото Сергея Шестака.

Журнал «Вертикаль. ХХI век» № 50, 2017 г.

Сдобняков Валерий Викторович. Родился в 1957 г. в Красноярском крае. Создатель и главный редактор журнала «Вертикаль. ХХI век». Секретарь Союза писателей России. Председатель Нижегородской областной организации Союза писателей России. Лауреат многих всероссийских и международных литературных премий. Награждён государственной наградой – «Медалью Пушкина», а также Почётной грамотой Нижегородской области и Почётным знаком главы города Нижнего Новгорода. Автор тридцати книг прозы, публицистики, критики. Живёт в Нижнем Новгороде.


УЖЕ И СЕКИРА ПРИ КОРНЕ ДЕРЕВА…

2008 год


4 июля 
Долгий и какой-то сумбурный день. Главное — хотели сегодня уехать с Ириной в деревню. Но перед этим она должна была съездить в поликлинику, а я отвезти Пашковых в Балахнинский район. И началось: в гараже за машиной (а она едет с трудом, захлёбывается, не тянет — это ещё с последней моей поездки в деревню), потом по очереди за ними и в их деревню. Пока возвращался — позвонили из типографии. Журнал напечатали. Оставив машину у подъезда, отправился на площадь Свободы. Журнал понравился — такой толстенький, красивенький. И содержание я подобрал удачно.

Позвонил А.И. Пафнутьев. Затем приехал на площадь Ленина. Отдал Анатолию Ивановичу свежий номер, и вновь говорили о предстоящей публикации его книги «О русской литературе». Отругал его за «поэму» «Как я помню годы войны». Как биографический документ она имеет право на существование. Но поэтические достоинства её ничтожны. Анатолий же продолжает утверждать, что это «поэтическое событие». Удивительная глухота к поэтической форме и слову.

Звонок Щеглова — распечатал вёрстку следующего выпуска «Вертикали. ХХI век». Опять в путь. В материале оказалось много напутанного, но ничего, вычитывать его можно и таким.

А дожди продолжаются. Короткие, но ливневые. Попробовали уехать в деревню. Пробка уже гигантская, начинается от Мещерского озера. Вернулись. Ближе к полуночи попробовал один (перед тем, как поставить машину на ночь у ярмарки) — результат тот же.

Пришёл домой. Оказалось, звонил Цветков. Набрал его. Владимир подготовил для публикации свои статьи, которые согласовал с благотворителем. Финансирование обещано точно. Подготовленный макет книги из-за этого придётся переделывать. Ладно, нам не впервой!

5 июля  Кунавино
Выехали рано утром. В деревне натопил печь. Весь день что-то делали. Трава высоченная, густая от тепла и дождей. Впервые все яблони в яблоках — даже на дальнем участке. Цветы цветут буйно — красота.

Приезжал после службы Чугунов. Пили чай, обсуждали журнал. Отец Владимир забрал пачку, что я ему доставил. Кажется, доволен. Но к нему из Самары приехал Владимир Данчук, так что всё может в его настроении перемениться. Всё будет зависить от оценки последнего, который имеет какое-то невероятное влияние на Чугунова.

На следующий день хотел выехать пораньше. Ирина не согласилась. Тогда как проснёмся — ответил я.

Проснулись в четыре утра от криков соседки Нины. Напротив нас (наискосок) у других соседей начинала гореть баня. Ничего, заметили вовремя, ветра не было — отстояли. Но уж, конечно, не до сна. В шестом часу выехали. Получилось — сутки пробыли в «имении». Поездки в выходные через Волжский мост становятся просто невыносимыми — такие пробки, что мука смертная.

9 июля 
Вчера и сегодня — вывез тираж «В-21» из типографии. Чугунов приехал и забрал свою (большую) часть. Пригласил нас к себе в Николо-Погост на день ангела.

Крепко поспорили с Коломийцем о тексте воспоминаний монахини Валерии. Меня самого в них не всё устраивает (потому убрал из публикации изрядные «диссидентские» куски), но его категоричность, «перевёртывание смысла» прочитанного, прямое оскорбление автора — меня возмутили, и я не сдержался. Особенно если учесть, что подобные оскорбления он допускает относительно тех, кому сам, по творчеству годится в ученики. А уж так судить (Крюкову, Шиненкова, Реброва, Чугунова…) просто недопустимо.

Позвонил Арсений Ларионов по поводу подготовки к съезду. Нужны делегаты. Договорились, что от нас будут участвовать (от АНО ЛХЖ «Вертикаль. XXI век»). Нужны какие-то документы, заверенные нотариусом. По этому поводу мне позвонит дополнительно его юрист.

И последнее — отнёс Щеглову остатки корректуры «В-22». Хорошо бы всё закончить на этой неделе.

14 июля 
Собрал в Союзе писателей некоторых знакомых по случаю своего 51-летия. Собрал и тут же пожалел. Все говорят много и попусту. Выпито сверх меры. Но ведь не для этого я задумал встречу. Коломиец бесконечно себя цитировал. Жильцов уже пришёл изрядно пьяным. Андрей Стариченков кричал и спорил. Только Шамшурин поздравил, кажется, искренне.

Закончили с Алексеем Марковичем в кафе, в Кремлёвской башне. Я уехал раньше. И пить не хотелось, и дома давно ждали. Уже ночью с приехавшим Лукиным сходили на вокзал, купили билеты до Дербента.

15 — 17 июля  Николо-Погост  (Городец, Семёнов…)
После вчерашних гуляний чувствую себя несколько тяжеловато. Но ближе к обеду позвонил Чугунову. Он прислал машину. За рулём его сын Илья.

В Николо-Погосте я не бывал с 2002 года. Много воды утекло, и теперь это уже совсем другой дом — спокойный, чистый, с четырьмя большими комнатами — тоже ухоженными. У отца Владимира отличный (настоящий, с креслами, книжными шкафами вдоль стен, большим старинным письменным столом и столом с компьютером) просторный кабинет.

Встретили нас с Борисом Лукиным (так было на протяжении всех дней) очень приветливо и хлебосольно. Первым делом после обеда поехали на источник Николая Чудотворца, что за Городцом на Ковернинской трассе. Я о нём раньше ничего и не слышал. А оказалось — это обустроенное место с купальнями, колодцем, стоком воды. Я, как и все, трижды окунулся в ледяную воду (один раз с головой). Правда, отважился не сразу, молился и набирался духу. Но зато потом какая свежесть, лёгкость в теле.

От источника поехали в Городец. Долго ходили по старинным, по-деревенски тихим (да и дома-то маленькие, деревенские) улочкам, подходили к староверческому храму, к православному. Прошлись и по знаменитому Городецкому валу. Я и здесь побывал впервые. Его высота и глубина рва впечатляют. Так же, как и старинные, с невероятно закрученными толстенными сучьями сосны. Ничего подобного этим деревьям я раньше не видел и чувств таких при их созерцании не испытывал.

Закончили день баней, ужином с виски.

16.07. Хоть и с опозданием, но приехали в бывший кладбищенский храм, где служит отец Владимир. Это в самом центре Городца, напротив здания районной администрации. После целования креста вышли с Лукиным посмотреть оставшиеся (и теперь родственниками восстановленные) могилы, комплекс памяти павшим воинам на Великой Отечественной войне. Бесконечные списки русских фамилий. Тут же стела в память репрессированных. Видно, что сделана наспех, по казённому. Что поделаешь — нынче такое поветрие. Потому что сотворено не из-за потребности, не по зову души, а как всё в теперешнее время — в угоду «политическому моменту». И это оскорбляет память безвинно замученых.

После обеда едем на Светлояр. До этого пришлось мне побывать на озере лишь однажды, когда открывали мемориальную доску на доме писателя Сергея Васильевича Афоньшина. Была осень. У озера пустынно, ветрено и дождливо. Людмила Калинина нас тогда сфотографировала с Жильцовым на берегу. Потом подарила мне фотографию с такой надписью на обороте: «В день Покрова на Светлояре/ Что ещё нужно этой паре?».

На этот раз — сплошная зона отдыха. Стоит жара, и люди загорают, купаются. Мы тоже решили искупаться. Выбрали место поотдалённее, под деревьями и за кустами. Плавали долго и с наслаждением.

Перед купанием позвонил из Москвы Ларионов, уточнял — не изменилось ли у меня что-либо относительно приезда на съезд МСПС. Заверил, что обязательно буду.

После купания я предложил, как и положено у паломников, обойти озеро вокруг. Для этого и тропинка специально проложена — сухая, выстлана обструганными досками. Обошли. Поднялись к деревянной церквушке, заглянули вовнутрь. На обратной дороге попросил заехать в Семёнов. Я ведь в этом городке по-настоящему и не был-то ни разу. Попетляли по окраинам, походили по центру. Наконец увидел памятник Борису Корнилову. Добротный, вытесанный из гранита, без искусственной значимости и величия. Такой «заземлённый», местный и оттого приятный для души и созерцания. А городок совсем не потревоженный временем. Деревянный, низкорослый, уютный. И резьбы по фасадам, наличникам — много. Хотя в этом с Городцом он сравниться, конечно, не может. Там этого изобилие, аж душу в восторг приводит.

Случилась тут и неожиданная встреча — узнал меня и подошёл поздороваться Андрей Гроза. Вот уж негаданно — мы со Светлояра (я ещё говорил о нём своим спутникам), а он нас в Семёнове встретил.

Вечером пошли купаться на озеро в самом Николо-Погосте. Вдоль оврага в самом конце села спустились к источнику, бившему из склона струёй холодной воды. Но в самом озере она была ласкающе тепла. Плавали долго, с удовольствием.

Вернулись в село и вдоль склона прошли его всё — а это расстояние немалое. Любовались открывающимися просторами, говорили (вернее, представляли), как здесь раньше кипела жизнь. Богатые, полукаменные двухэтажные дома дореволюционной постройки говорили о достатке, многосемейности. Вот только в таких местах и можно прочувствовать прежнюю, сейчас до неузнаваемости изменившуюся Россию.

17.07. Ночью грохотала гроза. Как сказал отец Владимир: «Думал, что дом расколется». А я спал и ничего не слышал. Только утром увидел, что идёт дождь. Из-за этого пришлось отложить намеченную прогулку по заливным лугам до Волги.

Чугунов вернулся со службы и, отдохнув, повёз нас в Макарьевский монастырь через Бор по левобережью Волги. Я этой дорогой ехал впервые. Дождя как не бывало. А может, и правда, здесь он своей воли не показал, прошёл стороной. Ведь расстояние не близкое, под 150 км. Прогуливаясь, обошли монастырь вдоль крепостных стен. Вошли вовнутрь. Розы, газоны, яблони, вишни. Помолились на могилке матушки Макарии (в схиме Марии). До службы ещё долго. Прогуливались по двору меж церквей и соборов. Служба началась в пять в «трапезном» храме. На ней мы были одни.

Келейница матушки повела нас сначала в храм с приделом в честь Макария Желтоводского и Унженского (обустроен храм с любовью) и открыла ковчег с главой преподобного, к которой мы приложились. Я это сделал три раза и ещё приложил к мощам свой нательный крест. Монахиня открыла и Троицкий собор, где происходит чудо обновления фресок. Собор расписан от потолка до пола. По словам служившего в нём ранее отца Владимира, стены были черны, словно от копоти. Но после передачи его РПЦ фрески сами собой начали очищаться, и теперь осталось всего лишь несколько фрагментов с чернотой. Причём чернота эта располагается не хаотичными пятнами, а чётко по линии изображения ликов, тел святых, их одеяний. Есть места на фресках, где чернота сошла, но остался как бы негатив. Краски пока не проступили. Но они обязательно проступят. Будто их заново кто-то пишет. А сейчас — эти незакрашенные фрагменты, как прописи.

Интересная деталь. Росписи начали проявляться после того, когда реставраторы, не сумев отмыть стены от черноты, приступили к удалению штукатурки (и сейчас стены собора от пола до полутора метров в высоту оголены до красного кирпича). Заметив творящееся чудо, работы прекратили.

Я даже высказал такую мысль, что чернота, сокрывшая фрески, могла быть тоже нечеловеческими руками нанесена, а сокрыта чудесным образом от возможных вандалов. Тем самым роспись была спасена от надругательства, осквернения и уничтожения. Во всяком случае, многое говорит именно об этом. Только бы не поспешили с реставрацией. Я почему-то уверен — роспись вновь обратится в новую. Надо только подождать, дать свершиться промыслительному чуду.

На обратной дороге я вышел на Бору. Отплыть на катере до Речного вокзала не удалось. Переправа уже не работала. Доехал на попутке с полным комфортом. Бориса Илья должен отвезти (по его просьбе) ко мне в деревню.

18 июля 
Щеглов продолжает меня терзать. Макет не доделан. И теперь всё откладывается, как думаю, до середины августа. Я раздражён и расстроен. Так много потеряно времени непродуктивно, впустую. Коли так всё сложилось, то добавлю ещё материалов в этот номер. Наталье Адриановой уже позвонил.

Одна отрада — вывез из Союза писателей (здание которого вот-вот отнимут) подаренную мне на день рождения большую акварель Володи Фуфачёва. 

Борис Лукин сообщил эсемеской, что только приехал ко мне в деревенский дом. До этого оставался у Чугуновых.

19 — 20 июля  Кунавино
До гаража на Красную Этну пришлось идти пешком. Рано, даже трамваи не ходят. Но дошёл легко, и как мне показалось, быстро. Мост переехал без пробки.

В деревне полдня праздно бездельничали. К вечеру отправились с Лукиным на рыбалку и наловили ведёрко ротанов и около десятка карасей. Я одного вытащил очень приличного. Карасей Борис затушил в молоке. Получилось славненько. К тому же под молдавский коньячок.

Следующее утро отъездное. После вчерашнего купания в нашем озере чувствовал себя свежо, бодро. И даже машина бежала домой ходко.

23 июля 
Правление в Союзе писателей. Всё по тому же вопросу о здании. Напечатанные статьи в местных газетах возымели действие. Оказывается, общественное мнение всё-таки отслеживается. Пришла заместитель министра имущественных отношений. Заинтересованно побеседовали. Я предложил — новое помещение должно выделить правительство области. Отремонтировать его — инвесторы, строящие отель и в ведение которых переходит наш особняк. («Ненавистная» советская власть нам его подарила, «народно избранная демократическая» нас из него вышвыривает). Вроде бы на этом и порешили.

В областной библиотеке очередная презентация сборника «Записки краеведов». Раздал кое-кому последний выпуск «Вертикали. ХХI век».

26 — 27 июля  Кунавино
Набегом. Сделали какие-то мелочи на участке. Не читал и не писал. Одна радость — в пятницу Володя Цветков всё решил по оплате издания нашей книги. Поэтому сегодня встретились у меня в редакции в «Волгагеологии». Я перечитал всю вёрстку заново. Работы ещё много, а надо уезжать.