Евгений ЮШКОВ. МОЛЧАНИЕ
*Продолжение. Начало в номерах 51, 52, 53, 54, 55.

Журнал «Вертикаль. ХХI век» № 58, 2018 г.

На обложке журнала «Вертикаль. ХХI век» № 5, 2003 г. картина художника В.И. Заноги


Евгений Николаевич Юшков. Родился 16 января 1937 г. в Нижнем Новгороде. Протоиерей. Один из пяти братьев, последовавших служению вслед за отцом, священником Русской Православной Церкви. Окончил Горьковское художественное училище. Провёл несколько персональных выставок. Автор книг «Моё поле», «Фиваида», «В той стране», «Душа моя», «Глас хвалы», «Моя родная Карповка», «Лампада моя тлеет…», «Последняя тетрадь». Член Союза писателей России. Живёт в городе Бор.



В обнимку с Исааком Сириным

Не слишком ли высоко берёшь?
Конечно, слишком…, но в том-то и величие Божие, что Он всюду – и с великим праведником, и с великим грешником, ощутившим вдруг радость от соприкосновения со святыми словами и божественными напевами.
– Откуда он у тебя взялся, Исаак этот?
– Да думается, что как-то ненароком, от Петра Мамонова. Я его слушал, видел (на планшете), он мне нравился, хотя и актёр же он, но искренне и честно выражал «богословские истины», пережитые чувства, и часто упоминал: «любимый мой отец Исаак Сирин»… Ну, говорил и говорил: Исаак да Исаак… а однажды рядом (на экране) как-то возникла картинка: Спаситель-Христос (древний знакомый образ). Репродукцию такую неоднократно я видел, похожий на фаюмские портреты… и внизу под керамикой текст: «Исаак Сирин. Молитва»… Я и нажал, оставив Мамонова… И прорезались слова, да так сразу явственно: «Всеми костями моими и всем сердцем моим приношу я Тебе службу»…, и музыкальный певческий фон, пронизывающий и сладостный до слёз, и – с первых строчек… Кто этот текст читает сегодня, сказанный и написанный аж в VII веке, чистоты необыкновенной и глубины сердечной. Кто сегодня, монах или актёр, ширь эту богомысленную пропустив через своё сердце и «задев седьмой век» – с Исааком Сириным, смог воззвать, вписать в сегодняшнюю суету и сумятицу божественные слова?
«О всеславный Бог, живущий в неизъяснимом молчании! Ради обновления моего Ты построил на земле скинию любви, место покоя для воли Твоей, храм из Плоти, устроенный с помощью святого елея, который превыше всякой святыни. Ты наполнил его святынями Твоими, чтобы в нём совершалось служение всех; и поклонение вечным Ипостасям Троицы Твоей указал Ты в нём; и открыл мирам, которые Ты сотворил по благодати Твоей, неизреченную тайну и силу, которую не могут ощутить или познать чувства тварей Твоих, пришедших в бытие…»
Да, знатко! Такое не часто слышишь. И откуда? Из интернета!..
А мы, в быту суетном, совсем забыли Бога. В храм ходим, воскресные Евангелия слышим…, а вышли и забыли, и мир нас снова зацепляет и держит крепко в объятиях своих.
Но появляются люди, их немного, но есть, прежде городские, а ныне потянувшиеся в деревню и вкусившие сладость крестьянского труда и тишины, и другим рекомендуют ценить одиночество и постигать, как можно жить одному в деревне, да ещё если и выключат электроэнергию…
Такие «тренировки» нужны для нас самих, потому что рано или поздно одному придётся остаться… Тот же Пётр Мамонов предлагает «попробовать ложиться в гроб». Ему такой сюжет приходилось играть в фильме «Остров», и чтобы сыграть «натурально», естественно (а Мамонов человек и актёр искренний и честный), он ложился в гроб и рассказывает теперь в интервью, что поначалу несколько раз выскакивал и убегал… от страха. А чего, казалось бы, бояться?.. Понятно, чего: грехов множество – нераскаянных – «выбивало» меня из гроба-то, «аж до пота холодного».
Только вспоминать надо жизнь свою – грехи свои, по честному, не ища оправданий, и сначала себе самому, а потом на исповедь идти к священнику или священника в дом позвать, если сильно болен. Надо понуждать себя к такой духовной работе… «Повторы греховные» снова настанут (такова наша падшая природа человеческая), но и опыт борьбы с грехом и страстями появится, и жизнь и цель прояснятся.
А голос (актёра или монаха?) проникновенно вторит и вторит: «К подножию ног Твоих повергаюсь я, Господи, и к деснице Твоей святой, которая сотворила меня и сделала меня человеком, познавшим Тебя. Но я согрешил и совершил зло пред собою и пред Тобою, оставив святую беседу с Тобою и отдав дни мои беседам с похотями. Умоляю Тебя, Господи, не вмени мне грехов юности моей… как Отец заботится о своем маленьком сыне, так и Твоя забота сопутствовала мне; отеческая благодать Твоя посетила немощь мою и не смотрела на то, чтобы испытывать волю мою, ибо Ты знал меня во все времена – знал, что меньше младенца знаю, куда иду… Не лиши меня, Господи, защиты Твоей, чтобы не обрёл меня враг мой и не попрал… Ибо Ты – Тот, Кто даёт покаяние и сердце плачущее грешнику кающемуся…»
Плачет душа от тяжести греховной, нет чистоты сердечной, Церкви Твоей и Ты Сам как будто не существовали для меня. Сомнение и блуд путями моими были. Леность и развлечения в зрелищах непристойных нормой жизни моей были. Холодность и бесчувственность окутывали меня, пьянство и азартные игры были частым грехом моим… И ныне в крайнем отчаянии моём что-то остановило меня, и я стучусь, Господи, «В дверь сострадания Твоего, пошли помощь моим разрозненным порывам, отравленным множеством страстей и мощью тьмы. Возбуди во мне страдание  от видения ран моих… Помоги слабым порывам моим к истинному покаянию, придти и получить облегчение от бремени грехов».
Бремени грехов, однако, мы подолгу можем не ощущать, как-то мы умудряемся (враг нам в этом «умудрении» ловко помогает, на радость беспечности нашей), но настаёт момент скорбный – так мы будем считать, а на самом деле – спасительный, милостью Божией, а иначе нас не проймёшь. Святые отцы об этом чётко говорят: «Страсти истребляются страданием и скорбию – или произвольною, или посылаемые Промыслом» (Серафим Саровский).
Ну «произвольною», это святые про себя говорят… нам, выходит, что только скорбью или болезнью (и мы это не всегда понимаем, спасительность, то-есть) и нередко говорим: «За что, Господи?», хотя, поразмыслив, знаем, за что.
Одна женщина как-то размышляла о семейных неурядицах (семья воцерковлённая), откуда они? Непонимания, споры, тягостные молчания и взрывы словесные, и сделала вывод, и кажется, очень правильный, и как на исповеди сказала: «Я очень любила свою маму, но почему-то у них с отцом нас, детей, было только двое». Думалось мне, и у всех их сверстников тоже было по двое (её родители – это почти наше поколение, чуть постарше). И когда она это сказала, я в свою очередь, и в какой уже раз, устыдился за нас с матушкой – у нас тоже было двое детей… Наше поколение бесконечно согрешало абортами. Это было безобразной «нормой жизни», и когда соседку видели в третий раз «с животом», то крутили у виска пальцем… Вот откуда у нас и у наших детей, в большей или меньшей степени ненормальная, в духовном смысле, жизнь. Слава Богу, наши дети стараются родить  и аборты считают, как и полагается, тяжким грехом, за который, в частности, советский – русский народ платит онкологическими, алкоголическими и другими пороками безбожного воспитания.
Но почему же плакали и каялись святые люди из седьмого и ещё ранних веков?..
«Семя греха во мне есть». И оно от Адама, и святые плачут и каются за мир падший, и за нас, и с нами, потому что у святых, наверное, таких упоминаемых, личных грехов не было.
«О Боже, благодаря терпению Твоему к грехам моим Ты даёшь мне жизнь в мире сем; не лиши меня жизни мира грядущего, которой с надеждой ожидают те, что среди скорбей ищут Тебя здесь».
«О Тайна, возвышенная за пределы слова и молчания… О Боже, Отец мой и Господь жизни моей, зажги светильник Твой внутри меня, помести во мне то, что Твоё, дабы я забыл о своём… Даруй мне в служении Тебе окончить краткую и мимолётную жизнь мою; да окажусь я поблизости от Тебя в конце дней моих, да буду в винограднике Твоём на закате жизни моей… По благодати, Господи, а не по делам моим удостой меня даже в одиннадцатый час жизни моей оказаться бодрствующим в служении Тебе. Да не пленит меня мир собеседованиями своими, полными соблазна, и да не заключит меня в клетку забот своих» (Тоже – Исаака Сирин. Молитва).
«Любимый мой отец Исаак Сирин» – часто повторял Пётр Мамонов в своих беседах и встречах с людьми. Теперь понятно, почему балагур и весельчак и актёр и «крутой парень» стал христианином, и как он сам говорит, церковным человеком… Конечно, становление было нелёгким и непростым, но очевидно, когда станет невмоготу – крик души отчаянный к Господу прорвётся, и потом внимательное чтение Исаака могут сделать невозможное человеку… надо только сильно пожелать. И пойти. Как блудный сын к Отцу.

***

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа.
Лазарь умер. Господь его воззвал из недр земли: «Лазаре гряди вон…», и он выходит.
Воззывает и нас Господь от «недр греховных». Все мы находимся в «могилах греховных», кто глубже, кто повыше… Могилу – пещеру Лазаря – и ныне посещают паломники. Она очень глубокая. Но это не оттого, что Лазарь был грешным больше нас. Нет, он был святее и лучше нас, хотя бы потому, что он был другом Христа. А могила глубока по другим причинам – 2000 лет тому событию… Какие могут быть исторические наслоения. А если даже и тогда глубока была, но вызван же Господь, и воскресший вышел.
Произойдёт ли такое с нами? Не застанет ли и не удержит ли какое-либо мытарство, не пускающее к Свету, к Христу?
«Высока и вожделенна почесть быть только рабом и слугой Господа… Но беспримерно велико счастье тех, кого Сам Господь благоволил назвать своими друзьями…
Это высочайшее счастье быть другом Христовым может принадлежать и нам… Первый признак истинной близости есть искренность и откровенность…» (забыл источник, кажется, из «Настольная книга священника»).
Вот и митрополит Антоний (Сурожский) говорит: «Бог может спасти каждого из нас, но Он ничего не может сделать, если мы лжём пред собой и лжём перед Ним. Он может спасти того грешника, которым мы являемся, Он не может спасти того иллюзорного праведника, которого мы стараемся представить собой и которым мы не являемся. Если мы хотим поклониться Богу, то мы должны поклониться Ему в истине, в правде, в честности и в доброй совести – тогда Бог делается нам доступен...
Поклоняться Богу – это значит стоять во всей правде и неправде своей перед Богом, но истинно перед Ним стоять, видеть в Нём своего Господа Бога… (Спасителя – Е.Ю.)…
Если мы так поклоняемся Богу, то это поклонение должно пойти далеко за пределы хвалебных песен церковных или даже покаянных наших слов; поклонение Богу должно стать всем в нашей жизни. Каждый раз, как мы творим правду и правду говорим, каждый раз, когда мы творим добро и проявляем любовь, каждый раз, когда мы достойны своего имени человека и имени Божия, мы поклоняемся Богу духом и истиной».
Станем этому учиться…
(Цитата из Слова о самарянке. Митрополит Антоний Сурожский. 19 мая 1968)

***

Постоянно ловлю себя на мысли, что «не умею» говорить… Быстро и без причины возбуждаюсь, говорю как-бы с претензией, как будто у меня какое-то есть право говорить в такой тональности. Понимаю, что это от невысокой культуры, от недостаточной образованности…
И сделал наблюдение, что такое состояние у многих священников, и даже у образованных, начитанных и талантливых. В какой-то момент и они, вдруг, начинают излишне жестикулировать, повышать голос, торопиться, сверкать глазами, делать мимику и прочее.
То есть умение говорить, донести речь, проповедь, лекцию, отвечать на вопросы – удел немногих…
И Митрополит Антоний один из этих немногих, покоряющих искренностью и верой, и преданностью Богу, России и Православию.
(Запись после просмотра на планшете четырёх частей фильма о нём, созданного Валентиной Матвеевой из Санкт-Петербурга – режиссёром и духовной дочерью его.)

***

По поводу поста задали вопрос одному иеромонаху. Он, отвечая, приводил в пример Апостолов Петра и Павла, что в их (апостольском посте) хорошо бы их читать: Деяния… Апостольские послания, и таким образом, во-первых, углублять свои знания или вспоминать их постоянное в жизни напряжение внутреннее и физическое, их постоянное пребывание в опасности быть арестованным, избитым или убитым…
А вопрос-то был задан «простой» – что есть, что пить? А он про конкретику ни слова. Ведущая передачу деликатно  направляет иеромонаха в русло «пития и еды»… И он рассказывает о недавней поездке на Афон, говорит о строгости трапезы там у них, о том, что у греческих монахов никаких супов, борщей нет, что по нашему «второе» у них достаточно плотное и вдобавок обильный салат; из деликатесов только оливки, к чаю лукум… Никаких компотов, варенья, пряников и печенья на столах нет. В понедельник, среду и пятницу – один раз трапеза в обед. А в кельях? В кельях чай, кофе, вода, но тоже не без меры. 
Завершил монах ответ примером из древнего Патерика… Кажется Пахомия Великого (я могу быть неточным, но суть такова). Пахомий задаёт вопрос Ангелу: «Вот, если я захочу есть – надо ли преодолевать голод?»
Ангел ему говорит: «Встань (видимо, встань от молитвы) и поешь».
«Если я ещё захочу?..» Ангел отвечает: «Поешь».
«А если я ещё раз захочу?..»
«Пахомий, ты же не свинья», – был ответ.
Времена меняются, такое было  в глубокой древности. Люди вообще и монахи даже стали совершенно другими.
Вспоминается прочитанный сюжет. Какому-то современному монаху было благословение обустроить и возглавить, кажется, в Абхазии, монастырь. Он много трудился и выполнил послушание, но только одно оставалось нерешённым – он не знал как поступить, как решить вопрос питания. То ли утвердить двухразовое питание братии, то ли трёхразовое? И он поехал в Псково-Печерский монастырь к архимандриту Иоанну Крестьянкину, задал ему свой вопрос.
Иоанн Крестьянкин, не задумываясь, и к большому удивлению вопрошающего сказал: четырёхразовое!..
Можно по-разному рассуждать, нам светским – мирским, но Иоанн Крестьянкин мудростью своей (будучи сам к себе строгим монахом) однако знал сегодняшнего молодого монаха, пришедшего из мира совершенно другого (не из того, из которого пришёл Иоанн), сделал правильную оценку, видимо, учитывая бесконечные чаи и перекусы, и чётко обозначил каверзный вопрос.

***

«Разделиша ризы Моя себе, по одежде Моей меташа жребии». Этот потрясающий возглас мы вторили хору в Кинешемском соборе, совершая так называемую Пассию четыре Воскресения по числу Евангелистов вечером в Великом посте.
Мне пришлось 14 лет послужить в Кинешме и каждый год настоятель собора непременно совершал этот чин. Там был хороший хор с правильно ориентированным регентом и были два протодиакона, хорошо знающие Устав Церковный и чинно и благолепно соответственно в минорной тональности подающие – «оформляющие» службу. В конце полагалась проповедь. Приходилось говорить и мне. Этот чин, скорее с католическим уклоном, но прижился в некоторых православных приходах…
Ещё такие Пассии я слушал в Москве в Николо-Кузнецах. Их проводил – возглавлял протоиерей Всеволод (Шпиллер). Там, кроме пения и Великого прокимна, «гвоздём программы» были его, (протоиерея Всеволода) проповеди. Их слушали его будущие последователи и продолжатели. Все они (или большинство) были высокообразованными учёными: филологами, математиками, физиками. Некоторые стали священниками.

***

Ты знаешь, как там хорошо, в моей деревне, какая красота? Я просто хожу из угла в угол и млею от радости душевной…
Собеседник ухмыляется мило, а про себя думает: «Ноябрь на носу. Золотая осень уже отлетела, и сырость, слякоть под ногами. Какая там красота?» А вслух спрашивает: «Пишешь?» «Нет. И папка не раскрыта. Третий день наслаждаюсь тишиной и спокойствием. Телефон отключен. И бесконечно радостно от тишины природной. Благодать Божия всюду, куда ни глянь. И воздухом не надышишься, и на озеро с отражающимися облаками не насмотришься. Да ещё вдобавок и караси… Я и не ловлю их, они сами ловятся. Удочку налажу, поставлю, и хожу по плотине, смотрю, как речка журчит, коряги и заросли рассматриваю, или гладь озёрную, и твержу услышанную на днях из передачи фразу, застрявшую в голове и сердце моём, и так мне хорошо, и так моё состояние совпадает с ней: «Собери ум мой, Господи, в молчании молитвы».
«В молчании молитвы…»
Так благостно и отрадно, и так хорошо бы «пойти путём делания растворённого смирением», как сказал какой-то святой отец.

***

«После каждого дела своего он (Давид – царь Израильский) приносил благодарение Святому всевышнему словом хвалы; от всего сердца…» (Сирах 47, 9-10).
Где найти такие слова? Они точно есть, и их неоднократно кто-то уже сказал. Скорее всего это будет стихотворная строчка, лучше которой мне точно не выразить, но до страсти хочется подсоединиться, и далее сказать о своём. Не думаю, что это будет сильно интересно читателю, но для меня (и моих единомышленников) предполагаемое повествование необходимо. Тема ухода, тема смерти волнует меня, и пока волнением не тягостным, а скорее благодарственным.
После ухода матушки (она очень хотела, чтобы умереть раньше меня) это «мысленное волнение» было основным при всех обыденных и душевных настроениях. Службы и дела продолжали идти своим чередом с вкраплением в них (без напряга): прочесть сколько-то из Псалтыря, съездить на могилку к матушке, привезти букет, повздохнуть, совершенно забыв её больную и умирающую, а памятуя только молодую, трепетно заботливую о детях и обо мне (что при жизни не воспринималось так остро, а было как само собой разумеющееся). Рассматриваю фотографию, недавно нашедшуюся, мы с ней вдвоём в саду при родительском доме (кто-то, не помню, нас сфотографировал), застиг мгновение с таким любящим выражением нежности, тепла и ласки, что я ещё и ещё умиляюсь и благодарю Бога… И вспоминаю, как Господь послал мне  (такому эгоистичному, избалованному в семье старшему сыночку-первенцу, по выражению отца) невесту Ларису, при моём малом молении и сердечной просьбе: «Пошли мне, Господи, верную спутницу, добрую невесту!», и очень скоро это произошло. Мы встретились, и через месяц у нас была свадьба…
Мы прожили вместе 56 лет. Умерла матушка в Успение Пресвятой Богородицы. Несмотря на наши грехи милость Божия и молитвы родительские (и при жизни и с той стороны) спасали нас.

***

Мы, верующие люди, часто поминаем – говорим об Ангеле-хранителе… По утрам и вечерам среди основных молитв читаем молитву и Ангелу-Хранителю…
С самых ранних лет мы задаём себе вопросы: какой он, почему я его не вижу и как бы увидеть?.. И множество других «почему» возникает в человеческом уме детском, отроческом, юношеском и во взрослом тоже, где (в уме) всегда переплетается вера с неверием.
А между тем Церковь имеет знание об этом мире существ духовных, о котором (знании) высказываются святые люди, руководимые Духом Святым и священным писанием. Вот преподобный Иоанн Кассиан Римлянин говорит: «Никто из верных не сомневается, что прежде сотворения видимого мира Бог сотворил духовные и небесные силы, которые, зная, что они сотворены из небытия для великой славы блаженства, по благости Творца, воссылают Ему постоянное благодарение и непрестанно прославляют Его».
Если Ангелы постоянны в прославлении Бога-Творца, значит, и мы можем, подражая им, благодарить и прославлять Господа, умножая славословия, воссылаемые Творцу всего.

***

Одна женщина вспоминает, как в паломнической поездке посещая монастырь в городе Костроме, услышала необычную фразу: «Дышите тише…»
Её произносит монах (прислужник) молящемуся народу при выносе для причастия Святой Чаши.
Для монастырской братии характерно состояние страха Божия, вообще, а во время причастия особенно. Приезжие паломники, как бы не были удивлены монастырским молением и пением, однако, производили какие-то шумы и нестроения… и смиренный монах это пресекает: «Дышите тише!..» Во как!