ВАЛЕРИЙ СДОБНЯКОВ. ИСКРЫ ПОТУХАЮЩИХ КОСТРОВ
(НОЯБРЬ, 2016). (ОКОНЧАНИЕ) 
 
Разворачивая свиток времени

Журнал «Вертикаль. ХХI век» № 55, 2018 г.


На обложке журнала «Вертикаль. ХХI век» № 10, 2004 г. фото Е. Коршуновой

Сдобняков Валерий Викторович. Родился в 1957 г. в Красноярском крае. Создатель и главный редактор журнала «Вертикаль. ХХI век». Секретарь Союза писателей России. Председатель Нижегородской областной организации Союза писателей России. Лауреат многих всероссийских и международных литературных премий. Награждён государственной наградой – «Медалью Пушкина», а также Почётной грамотой Нижегородской области и Почётным знаком главы города Нижнего Новгорода. Автор тридцати книг прозы, публицистики, критики. Живёт в Нижнем Новгороде.

 
ДА НЕ СМУЩАЕТСЯ СЕРДЦЕ ВАШЕ
2016 год


16 ноября 
Солнце! Мороз около десяти градусов. Воздух чист, промыт лёгким ветерком, который колышет пушистые, редкие снежинки. По Оке поплыли большие, белые, чистые ледяные поля — тонкие, ломкие, нежные. Не день, а праздник!
Не могу себя заставить заняться чем-либо серьёзным. Так, ковыряюсь по мелочам. Через два часа пребывания в кабинете решаю идти домой — и тут звонок Евгения Ивановича Галкина с сообщением о смерти Александра Павловича Пашкова. Все свои материалы в газетах, в том числе и обо мне, о «Вертикали» он подписывал псевдонимом Асеевский. Теперь уже не подпишет. Ушёл последний журналист, кто поддержал (печатно) выход журнала заметками, рецензиями, интервью… Увы, многое Александр Павлович так и не сделал. Не издал собранный им справочник периодических изданий нашей области, не написал мемуаров, не собрал в книги своих статей и интервью с замечательными, интереснейшими людьми. А журналист (всю жизнь занимался только культурой) он был талантливый. Правда — лёгкого либерального направления. Состоял в новой партии М.С. Горбачёва. Но вот всё прошло. Последние годы болел, не выходил из дома. Душа у него была добрая, совестливая. Да помянёт его Господь во Царствии Своём.

18 ноября 
Поднимаюсь в Кремль, чтобы через него пройти в театр драмы. Там состоится прощание с Пашковым.
Вспомнился случай — как-то Александр Павлович зазвал меня прогуляться по городу. Купили чекушку водки, плавленые сырки и на Верхне-Волжской набережной, в скверике перед жилым домом, на пне недавно спиленного тополя распили. И расспорились по политическому вопросу. Да так, что на обратном пути я, оставив Пашкова, спустился вниз к Волге по Чкаловской лестнице.
Когда пришёл на Скобу, на остановку трамвая, то увидел, как Палыч одиноко, сиротливо идёт вниз от Ивановской башни Кремля. Тогда я один уехал на трамвае, не дождавшись Александра. Сейчас я иду тем же путём, и думаю — какие же дурачки мы тогда были.
В фойе приглушённый, траурный свет. Фонари у лестницы покрыты чёрным крепом. Гроб установлен посередине. С двух сторон от него стоят ряды стульев. Все заняты. Вдоль стен, у дверей стоят люди. Несколько человек выступило со словом прощания. Говорили всё правильно, искренне. Но когда стоишь рядом с гробом, то каким ничтожным кажется всё произнесённое по сравнению с теми чувствами, что тревожат твоё сердце, твою душу.
Стали прощаться. Я у гроба задержался, перекрестился (не видел, чтобы ещё кто-нибудь это сделал) и с трудом сдерживая слёзы, подошёл к Ирине (жене) и Маше (дочери). Ничего не смог сказать — только кивнул (мол, ну что тут поделаешь). Да, наверное, никакие слова им и не нужны. Теперь они наедине со своей болью.
Гроб вынесли из театра. За ним идут жена и дочь. Остальные как-то жмутся в стороне. И тут они вроде бы как покинуты всеми. В одиночестве пошёл за ними, не глядя — последовал кто-то моему примеру или нет. Гроб поставили в катафалк. Я вновь перекрестился и, не оглядываясь, пошёл по Большой Покровской в сторону Кремля.

19 ноября 
Только узнал, что действующего министра правительства страны у нас арестовали впервые с 1953 года. То есть более шестидесяти лет назад арестовали (и затем расстреляли) Лаврентия Павловича Берию, и вот теперь Алексея Улюкаева, который долго не мог поверить, что это правда, а не розыгрыш. Поверив же, начал кому-то звонить, вопрошая: «Что происходит?»
А действительно — что происходит? Понятно, что начата «крупная игра». За министром следили более года – прослушивали телефоны и все средства связи. Об этом сообщено официально. Что из этого следует? Органам известны все «криминальные контакты» (считай — не органам, а В.В. Путину) правительства. И деньги с «Роснефти» он получал не только для себя родимого. И теперь у президента есть рычаг (компромат) влияния на тех, с кем он пока никак не мог справиться. Для меня это вне всяких сомнений. Вопрос только в одном — всю полноту теперешнего влияния Путин употребит на охрану (и во благо) своего олигархического круга, или для изменения экономического курса страны, что в итоге приведёт к поднятию уровня жизни народа? Это главное в произошедшем событии, а не внешняя борьба с коррупцией. Борьба с воровством бюджета важный, но побочный повод для ареста Улюкаева.
Жаль, что главного в этой схеме мы, скорее всего, не узнаем никогда. А так хочется!
Патриарху Кириллу 70 лет. Путин наградил его орденом «За заслуги перед Отечеством» первой степени.

20 — 21 ноября  Саров
Встретила Сывороткина Галина Степановна. Это она устроила мне приглашение от местного Дома учёных. Я в этом культурном центре города пять лет назад уже бывал. И вот новый юбилей литературного объединения  «Радуга» — 55 лет.
Первым делом, после прохождения пограничного контроля (а периметр Саровской зоны охраняется по такому же принципу, как государственная граница — два ряда специального забора с колючей проволокой наверху, между ними следовая распаханная полоса) — поехали на такси домой к Гене Ёмкину. Там собрались Екатерина Наговицына из Екатеринбурга (невысокая, совсем коротко стриженная — я даже поначалу подумал, что это мальчишка, сын Геннадия) — писатель, майор спецназа, награждённая орденом Мужества за Чечню; Елена Кашева — прозаик, семья Ёмкина. Квартира в старом двухэтажном «сталинском» доме с просторными комнатами, свободным коридором. Но дом дал трещины, его расселили, и только семья Геннадия доживает в нём последние недели. Хозяин на коляске. Ноги совсем отказали, не работают. Мы давно не виделись, и Гена удивился, что я «совсем седой». А я его последний раз видел, когда он нормально ходил своими ногами, приезжал в Нижний Новгород на писательское собрание. Так летит время… Семья Ёмкиных тёплая. В этом доме хорошо разговаривать, пить чай, вспоминать прошлое. 
Поселился в гостинице «Центральная». И это наследие И.В. Сталина. Вернее, Л.П. Берии — ведь он вёл ядерный проект СССР. Торжественный вечер «Семь цветов радуги» по мне, так прошёл довольно скромно, но всё было продумано — чтение стихов местными поэтами, демонстрация фотографий и видеозаписей на большом экране, поздравления (глава города, представитель городского отдела культуры, я, Наговицына). Застолье в ресторане с добрыми разговорами и песнями. Совершенно уморительно студенческий фольклор исполнил Саша Ломтев.
Холодно. Ветерок недобро забивается под куртку, от этого становится знобко. Но всё равно от гостиницы (тут остановилась и Ноговицына) до собора Серафима Саровского предложил Галине Степановне идти пешком. И пошли. В соборе побыл недолго, приложился к иконе батюшки с частичкой его мощей.
Прошли в собор Всех Святых. Росписи на стенах и куполе покрыты каким-то тёмным составом — для сбережения до реставрационных работ. В советские времена здесь находился хозяйственный магазин, но росписи не пострадали — были укрыты, дабы не смущать покупателей, деревянным потолком.
Музей атомного оружия. Видеть эти творения рук человеческих (тут не муляжи, а настоящие бомбы, боеголовки ракет, торпеда — только без «смертоносной начинки»), способных одномоментно уничтожить десятки, сотни тысяч людей — несколько жутковато. Жутковато не в прямом смысле, а как бы на подсознательном уровне. Потому что осознать всю эту мощь вот так, разумом невозможно.
По моей просьбе пришла Татьяна Криницкая с фотоаппаратом, сделала несколько снимков у «Кузькиной Матери» и прочих «объектов». В частности, у того пульта, с которого давали команду (взрывали) первые атомные заряды в присутствии Лаврентия Павловича.
На огромном экране показали фильм о создании и испытании этих разрушительной силы зарядов. И ведь всё это создаётся, производится здесь!
Приехал Саша Ломтев, повёз на городское кладбище, к могиле Любы Ковшовой. То, что я увидел там, меня покоробило. Могильный православный крест (стандартный, тот, что первоначально устанавливают на захоронениях подавляющего большинства русских людей) был обпилен так, что остался один несуразный столбик с верхней поперечной дощечкой, наподобии тех, которыми помечают нахождение безымянных могил. Зачем нужно было такое кощунство?
— Она была атеисткой, — ответила Галина Степановна на мой недоумённый вопрос.
— Не легче ли было вкопать кусок бруса или любую доску?
Когда шли к могиле, я сказал Сывороткиной, что мы хорошо с Любовью знали друг друга (и довольно долгое время), но не были близки.
— Да, она мне рассказывала об этом. И о том, что не всегда с вами соглашалась.
Как хорошо после кладбища было проехать в лес к Серебряным ключам. Ключи бьют на берегу речки. (Всё это территория закрытой зоны.) На дне их колышется, вздымается фонтанчиками белая песчаная взвесь. Я и водицы испил, и умылся ею, и вдоль берега прошёл до самого дальнего источника.
Проехали к Дальней пустыньке. Памятник Вячеслава Клыкова Серафиму Саровскому хорош. Перешли к речке Саровке, к старой сосне времён батюшки.
Вновь заехали к Ёмкину — проститься.
Доброе чувство оставила у меня в душе эта поездка. Всё благодаря заботам добрейшей Галины Степановны. Свидимся ли ещё? Бог весть. Оставил небольшой комплект последних номеров «Вертикали. ХХI век» в библиотеку дивизии внутренних войск, что охраняет эту территорию и для семьи Ковшовых.

22 ноября 
Алексей Лосяков привёз те материалы, что отобрал я из архива С.И. Шуртакова. С этого дня начинаю заниматься книгой. Нашей поездкой в Москву Алексей остался доволен. Готов при случае вновь отправиться, если будут интересные события.
Евгений Галкин привёз заметку (прощальную) о Пашкове для сайта Союза писателей. Просил его написать раньше, да на похоронах не встретились, разошлись. Евгений Иванович поднялся ко мне на второй этаж, а дышит так тяжело, прерывисто, задыхаясь — словно вернулся из дальней дороги. Вспоминали Александра добрым словом. Сколько он рецензий написал на книги местных авторов, сколько подготовил интервью! А сердце, как полагают, не вытерпело постоянной боли от язв на ногах.
Позвонил Чарыков (пока я был в Сарове, от него по электронной почте пришла новая статья) и предложил в декабре приехать в Москву. На Поклонной горе в Зале Героев Советского Союза будут открывать бюст В.П. Чкалова. Соберутся родственники, знаменитые лётчики.
Спросил, сколько нужно денег, чтобы увеличить тираж журнала. Собирается разговаривать с какими-то благотворителями. Я ответил, что в эту затею верю мало. Но сказал аккуратно, чтобы не обидеть старика, потому что тот настроен оптимистически.

24 ноября 
В.В. Путин при вручении премий Русского географического общества спросил у мальчика из Ставропольского края девяти лет:
— Где заканчивается граница России?
— Беринговым проливом, граница с США, — ответил тот.
— Граница России нигде не заканчивается! — поправил мальчишку Владимир Владимирович.
Это что-то новенькое в нашем «политкорректном» государстве.
Статья Рэма Ивановича Чарыкова о подготовке экипажа В.П. Чкалова к перелёту в США. Как всё было по-человечески непросто — конкуренция, жалобы, наговоры. А за текстом так и чувствуется зависть «соратников» из тех же лётчиков-испытателей. Вся история человечества эмоционально непроста. Мы об этом забываем за глобальностью, обобщённостью событий. А что там было изначально? Во всех великих деяниях есть своя червоточинка.

25 ноября 
В «Арсенале» (центр современного искусства) местное министерство информационных технологий провело встречу с приглашёнными из Москвы специалистами — Олегом Васильевичем Филимоновым (вице-президент АСКИ — ассоциации книгоиздателей) и Галиной Петровной Калининой (представитель Российской книжной палаты). Тему круглого стола обозначили как «Издательские стандарты и нормативы». И если Филимонов всё больше рассказывал о деятельности ассоциации книгоиздателей, то Калинина именно о том, как правильно оформлять книги для Книжной палаты, которой в 2017 году исполняется 100 лет. В прошлом году, как самостоятельное ведомство, указом Путина оно было ликвидировано и сейчас является подразделением Итар ТАСС. Что за блажь?
Все главные параметры оформления книг мною выдерживаются. Есть некоторые нюансы, которые надо бы подправить. Я их учту в дальнейшем.
Разобрала Калинина с десяток книг, изданных в Нижнем Новгороде. Моя «Говорящее дерево» оказалась последней, и только мелькнула на экране, хотя, на мой взгляд, это одна из лучших по оформлению книг. Ну уж такая моя участь — быть незаметным и наименее интересным для публичного разговора.
В завершении вновь говорил Филимонов. Очень долго! Видно, что он хорошо разбирается в процессах книгоиздания в стране, говорит об этом увлечённо. Но всему должна быть своя мера.

26 ноября 
Умер Фидель Кастро. На 91-м году жизни. Из нашего мира ушла легенда, которая в 50-х годах прошлого века ворвалась в него с лозунгом: «Свобода или смерть!» Великий лозунг и великий человек, провозгласивший его на далёком острове в Карибском море под боком могущественнейших США. Больше никто из американских стран не смог повторить этого пути, пройти по нему.
Я был на Кубе во времена правления Кастро (1985 год). Видел, как один из дней он бесконечно долго выступал на каком-то собрании или съезде. Уже стемнело, мы шли из гостиницы в какой-то бар (курорт «Варадеро»), а в мерцающих в окнах домов телевизионных экранах всё говорил и говорил Фидель — громко, азартно, энергично жестикулируя. Теперь «Остров Свободы» его оплакивает. Если не явно, то в общенародной душе точно. Такого человека нельзя не любить. Романтик, отдавший свою жизнь за мечту построить справедливое общество здесь, на земле. Не для одного себя — для всех.
Вот подумал об этом, и вспомнил увиденное вчера: После круглого стола в Кремле спускался к себе на улицу Рождественскую, и в темноте не сразу понял — что за разноцветные огоньки мерцают впереди, вроде бы на Волге. И только присмотревшись (сверху, с Кремлёвского холма это хорошо стало видно) разглядел, как по реке медленно, пробиваясь через лёд, идёт первый буксир, за ним в отдалении следом второй, который, в свою очередь, тащит на тросе баржу. Впереди буксиров вода и лёд освещены прожекторами, но свет будто тонет, съедается этой густой тёмной кашей из стылой воды и измятого льда, не отражаясь от поверхности. И только ходовые огни новогодними разноцветными лампочками весело горят над такой неуютной, враждебной Волгой.
Ну, чем это не путь Фиделя, пройденный по мировой истории во второй половине ушедшего века!

29 ноября 
Станислав Смирнов собрал топонимическую комиссию вновь по вопросу переименования площади Лядова в Монастырскую (Крестовоздвиженскую). Подготовили протокол нашего заседания. С моими письмами отправили  копии в городскую администрацию. Пора бы там понять, что мы крепко вцепились в эту тему. К тому же главного противника переименования депутата Дмитрия Петровича Бирмана  в нынешнем составе Думы города нет.
Игорь Александрович Соловьёв решил отметить выход своей книги рассказов «Гипсовая трава». Сегодня у меня забрал тираж, часть сразу отвёз в городскую библиотеку. Сергей Скатов у нас в Союзе писателей провёл встречу Русского Собрания. В итоге в моём кабинете, после всех «сборищ» остались Абрашкин, Рубцов, Соловьёв, Скатов и пришедший журналист Вячеслав Фёдоров из редакции газеты «Земли нижегородской». Он в нашей компании человек новый, хотя раньше мы с ним, конечно же, встречались — и не раз. Осталось у меня впечатление о нём какой-то теплохладности, безпозиционности. Это родовая болезнь провинциальной журналистики. Ни им ничего не интересно, ни они никому не интересны. Так, копаются  в каких-то своих мелких темах — краеведении, и всём том, что этому близко. Единственное — неожиданно предложил выпить в помин Фиделя Кастро, урну с прахом которого сейчас по Кубе везут к месту захоронения. Встали, выпили.