Валерий Сдобняков. ЗА ТАЙНОЙ ГРАНЬЮ
(ноябрь, 2018) 
  

Журнал «Вертикаль. ХХI век» № 61, 2019 г.

На фотографии Валерий Сдобняков

Сдобняков Валерий Викторович. Родился в 1957 г. в Красноярском крае. Создатель и главный редактор журнала «Вертикаль. ХХI век». Секретарь Союза писателей России. Председатель Нижегородской областной организации Союза писателей России. Лауреат многих всероссийских и международных литературных премий. Награждён государственной наградой – «Медалью Пушкина», а также Почётной грамотой Нижегородской области и Почётным знаком главы города Нижнего Новгорода. Автор тридцати книг прозы, публицистики, критики. Живёт в Нижнем Новгороде.


ТЛЕНИЕ НЕ НАСЛЕДУЕТ НЕТЛЕНИЯ
2018 год


4 ноября 
День народного единства — официальный праздник в России. Много в новостях говорят о патриотизме, но как…
Первый канал ТВ (главный). Диктор о съёмках фильма в Кремле Ростова Великого: «Теперь экскурсоводы рассказывают о всех квестах, показывают локации, проводят флэшмобы…»
Не знаю — правильно ли я написал (грамматически) все эти слова, однако главный вопрос в другом: что произошло с головами тех, кто готовит тексты для дикторов, если красивейший русский язык заменяется такими вненациональными терминами?
Отдал Е.И. Юсову фотографии, что сделал в Горбатовке 2 ноября А.Ф. Важнёв. Евгений Иванович попытается нарисовать мой портрет (или акварелью, или цветными карандашами) для оформления книги «Искры потухающих костров». Ходил к нему в мастерскую на площадь Лядова пешком.

5 ноября 
Переписывал прощальное слово с Николаем Коняевым, делал из текста что-то наподобие воспоминаний. Вдова писателя ещё 20 октября прислала письмо с таким предложением, и я посчитал обязательным это выполнить.
Часа за три написал дополнения, отредактировал прежнее прощание, которое и у себя в блоге разместил, и Русская народная линия с «Родной Ладогой» и «Днём литературы» опубликовали — это сразу после кончины Николая Михайловича.
Думаю, мы ещё почитаем что-то из архива Коняева. Человеком Николай был собранным, организованным (во всяком случае, такое у меня сложилось впечатление о нём), супруга в литературных трудах была ему помощницей, заинтересованным человеком, так что архив разберёт, продолжение дневников к изданию подготовит, незавершённые вещи опубликует. Это редкая для писателя удача — супруга-соратник. Дай ей Бог сил, терпения и мужества.
Читал тексты, заметки, переданные отцом Евгением Юшковым для 58-го номера «Вертикали. ХХI век». Как всё экономно по словам и глубоко по мысли. Честное слово — зачитываюсь. Как замечательно, что есть такой человек, который строг к себе (чутко самокритичен) и добр к окружающим. Даже его обличения, в первую очередь, сострадательны, а не назидательны, поучительны.
Теперь основной блок предполагаемой книги отца Евгения собран. Пора приступать к вёрстке «Молчания».

7 ноября 
В музее-квартире М. Горького открытие выставки «Булгаков и Горький: как распался союз писателей». Приурочено к продолжающемуся юбилею писателя, хотя в городе относительно торжеств ничего не слышно — слишком скромно отмечается эта дата. Впрочем, об этом я уже говорил. (100-летие комсомола праздновалось куда грандиознее).
Выставка любопытна представленными документами — отцифрованные копии почти ничем не отличаются от оригиналов. Обыденная общественно-административная жизнь тех лет теперь воспринимается как нечто исторически важное, судьбоносное. Записки Булгакова написаны крупным, свободным почерком — официальная служебная переписка, обращения с просьбами.
Сотрудник музея Михаила Афанасьевича Булгакова (Москва) провёл экскурсию по экспозиции, которую подготовили в отделе научных исследований. Однако сведения, им сообщённые, каких-то неожиданных открытий в себе не несли. Тут, думаю, вина нас, слушателей. Не задали сами для него нужной темы, и молодой человек выбрал наиболее простой способ — повёл экскурсию по давно накатанному пути (на уровне школьников старших классов): советская власть запрещала к постановке пьесы Булгакова, не издавала его книг, не выпускала за границу (безусловно, всё это для всякого творца трагедия). Ни слова, что И.В. Сталин поддерживал его «Дни Турбиных», позаботился, чтобы у Михаила Афанасьевича была зарплата в Художественном театре… Хотя ради объективности об этом стоило упомянуть.
История взаимоотношений с Горьким давала возможность раскрыть всю сложность творческого взаимоотношения (на примере) вообще в писательской среде. Уверен — если бы направить экскурсовода в это русло, о многом интересном сумел бы рассказать. Горький высоко ценил созданное Михаилом Афанасьевичем. Объективно он не мог не видеть глубину таланта этого писателя. Но ни на одно его письмо своим письмом не ответил. Хотя во время редких личных встреч, вернее всего, свою позицию разъяснял. Булгаков (если учесть, в какой ситуации он тогда находился) не мог не испытывать чувство ревности к славе Горького… Сколько тут всего скрыто! И наврядли легко объяснимо. И ещё — ОГПУ изъял у писателя дневник. Тот ходатайствовал, чтобы ему этот документ вернули. Вернули. И Булгаков его уничтожил. Но, как оказалось, предусмотрительные чекисты предварительно весь его сфотографировали. В перестройку этот текст был опубликован.
В соседнем зале выставка, посвящённая Е.П. Пешковой — много хороших фотографий с Горьким, детьми. Её одежда, письменный стол. Вот ещё одна невероятно интересная судьба… Но в этом зале я прохаживался уже один.
Сегодня исполнилось 80 лет А.М. Коломийцу. Отмечали в ресторане «Экспедиция» (оформлен в геологическом стиле — даже вертолет в зал у сцены поместили), что недалеко от Ивановской башни Кремля. Меню (изобильнейшее) соответствующее — северная рыба, грибы, мясо кабана и лося…
Я подсчитал — это четвертый юбилей Алексея Марковича, на котором присутствую. Срок!..

8 ноября 
В США вновь массовый расстрел людей — на этот раз в кафе. Устроил одиночка с пистолетом. 12 человек убито.

9 ноября 
В Калифорнии горит целый город. Огонь уничтожил более двух тысяч домов, множество автомобилей. Есть погибшие. По улицам в дыму и между языков пламени мечутся брошенные домашние животные — лошади с фермы, собаки… Жуткое зрелище — огненные смерчи.
В России в эту осень в Краснодарском крае пережили невиданное доселе наводнение, пришедшее после ливней — с разрушением тысяч домов, гибелью людей. Не менее жуткий катаклизм произошёл в Италии. И подобные природные явления происходят с настораживающим (если не сказать пугающим) постоянством — всё чаще и чаще. Какие-то глобальные изменения происходят в природе, катастрофические для человечества, современной техногенной цивилизации.

11 ноября 
Не стало Евгения Анатольевича Андрианова — человека, всю жизнь преданного музыке, жившего ею, бесконечно влюблённого в свою скрипку.
Со скорбной вестью позвонила его супруга:
— Я вам первому сообщаю об этом. Да больше и не знаю, кому. Он был весь пропитан вами — ваши книги, публикации он бережно хранил. Они и сейчас лежат все вместе… Всё-таки болезнь его одолела.
У меня в Союзе писателей мы встречались с Андриановым не так давно. Говорили о подготовке нового выступления Евгения Анатольевича у нас, строили планы на сезон 2018-2019 гг.
Я убеждён, что музыкантом прожита достойная жизнь. Хотя в провинции этого достичь непросто.
Похороны пройдут во вторник, прощание на Бугровском кладбище.
Пообещал обязательно быть.

12 ноября 
Из типографии привезли отпечатанную книгу Анатолия Абрашкина «Атлантида и Нижегородская отчина». Автор за ней приехал в Союз писателей, заодно начал обзванивать тех, кого хотел бы видеть на её представлении. Я даю номера телефонов, которые Анатолию неизвестны.
— Андрианова обязательно нужно пригласить. Он человек замечательно хороший, светлый.
— Евгения Анатольевича мы завтра хороним, — был мой ответ.
Реакция спрашивающего понятна и, в общем-то, стандартна — удивление, огорчение…
Относительно Анатолия Александровича в последнее время я потеплел, «сменил гнев на милость». Надеюсь, что больше повода для обиды и раздражения он мне не даст.
Пили вкусный грузинский коньяк, закусывая черной икрой, и вспоминали прошлое, многое из которого было связано с журналом «Вертикаль. ХХI век». Меня к этому подтолкнула сегодняшняя работа над содержанием книги публицистики, которую хотелось бы издать в следующем году. Много чего накопилось за последние годы.

13 ноября 
Солнце. Холодно. Ветер не сильный, но такое впечатление, что проникает к телу сквозь куртку. Даже стена старого дома-конторы, что на Бугровском кладбище, от него не защищает. Зато на холодном солнце, на фоне чистейшего неба сказочно золотом горят купола старообрядческого храма.
Вхожу в ритуальный зал после священника. Невысок, толстоват, с аккуратной бородкой, литию читает поспешно, но внятно. В нём нет степенности, но и суеты; какого-либо пренебрежения к исполнению таинства в его службе нет. Смерть невольно всех заставляет думать об ином, становиться серьёзнее.
Ещё когда вошёл в помещение, то почувствовал тот самый неповторимый её запах — смесь увядших цветов, ладана и какого-то застойного, густо-сладкого, тяжёлого для души. Но священник разжёг кадило, бросил в него свежий кусочек ладана, и таинственная тяжесть прежнего запаха постепенно пропала.
Людей проститься с Евгением Анатольевичем пришло немного. Я взглянул на гроб несколько раз со стороны (стоял недалеко от аналоя священника), и больше не мог. Тот, кто в нём лежал, совсем не был похож на Андрианова — острый нос, что-то истерзанное болезнью лежало в домовине, обитой красным бархатом, а не скрипач, которого я знал, в исполнении которого любил слушать замечательную музыку, которому внимал, когда тот рассуждал о жизни инструмента (для него скрипка не была бездушным куском дерева, хоть и изящно сконструированным).
Подошедшая вдова (враз ставшая маленькой, усохшей в своих чёрных одеждах) всё благодарила меня и за то, что пришёл, и за внимание к Андрианову в последние годы его жизни. Я, отнекиваясь, в свою очередь успокаивал Лидию Дмитриевну: Евгений Анатольевич прожил счастливую жизнь — в ней он занимался только любимым делом — музыкой. К тому же рядом была она — во всем поддерживающая, потому что тоже музыкант — пианист.
Вышел после панихиды на улицу, и вновь замёрз. Чтобы согреться, быстрым шагом пошёл в сторону площади Лядова, да так и дошёл до дома.
Уже вечером в Союзе писателей написал некролог для блога и в хронику:

ПАМЯТИ Е.А. АНДРИАНОВА

Ушёл из жизни Е.А. Андрианов — талантливый музыкант, светлейшей души и добрейшего сердца человек, большой друг Нижегородской областной организации Союза писателей России. Мы приняли с Евгением Анатольевичем друг друга как-то сразу, без осторожного узнавания. Тут же договорились провести в зале нашей организации на улице Рождественской его концерт. Скрипач Андрианов поразительный — вся его жизнь была отдана служению музыке, этому инструменту. И потому первый концерт, как и все последующие, что состоялись в большом зале писательской организации, прошёл с аншлагом. Евгений Анатольевич любил эту аудитории, где собирались его послушать известные нижегородские писатели и поэты, учёные и художники, артисты и общественные деятели. Благодаря приглашению Андрианова у нас выступали и известные пианисты, лауреаты международных конкурсов Геннадий Курсков и Наталья Горшкова.
Кажется, совсем недавно бы обсуждали с музыкантом следующую программу, с которой он должен был у нас выступить. Евгений Анатольевич готовился, ежедневно музицировал, и вот… Теперь мы будем вечно хранить благодарную память об удивительном человеке и музыканте в наших сердцах.
Панихида, на которой я смог сказать слова прощания Е.А. Андрианову, прошла на старинном нижегородском Бугровском кладбище. 
Валерий Сдобняков, председатель Нижегородской областной организации Союза писателей России.

14 ноября 
В Калифорнии продолжают бушевать природные пожары. Сгорело уже около 8 тысяч домов, особняков, поместий — в этих местах живёт много людей со сверхдоходами. Город Рай, откуда всё и началось, больше не существует. Такого, как передают СМИ, в Америке ещё не было.
Из Красноярского края пришёл журнал «Истоки» с опубликованной главой (2006 год) «Искры…». Вчера Володя Макаренков по электронной почте прислал ПДФ-файл альманаха «Под часами», который отправил в типографию — и там глава из этой книги (2007 год).
На другой стороне земного шара бушуют пожары, а у нас Ока стынет. Вдоль правого берега тащит (пока ещё неширокую) полосу снежно-ледяного сала. Закрайки левого берега схвачены ненадёжным льдом, который понабило к кустам как нечто лишнее, ненужное. Но на фоне закаменелой от мороза коричневой земли снежная белизна намороженного льда действительно выглядит чем-то инородным, появившимся раньше времени.
С А.В. Мюрисепом в Союзе писателей встречались с начальником отдела культуры Сокольского района. Обсуждали моё предложение о проведении у них литературного концерта. Сделали какие-то первые наметки — не более того. Надарил книг наших авторов, дал парочку «Вертикалей. ХХI век».
Уже когда стемнело (возвращаясь домой по набережной), спустился по бетонному склону к реке. Страшна холодная вода, гонимая ветром, влекущая на себе ледяное крошево…
В вечерних новостях репортаж из США всё о тех же пожарах. Один из владельцев яхты отдал пострадавшим все запасы, что были на борту — две упаковки бутылок с водой, может быть, ещё что-то. За это его в Америке считают героем. Ну что тут скажешь, как с этим народом мы можем понять друг друга, сравниться в жертвенности?

16 ноября 
Книжный фестиваль в Союзе писателей. Станислав Смирнов говорит о подготовленных и изданных им книгах. Это всё антикоммунистическое краеведение (в большинстве). Много эмоций (в текстах), но мне в них зачастую не хватает объективности, спокойного анализа. Конечно, произошедшая революция и всё, что последовало затем, и во мне не вызывает сочувствия. Но уж коли это произошло, и мы от этих событий уже ушли на сто лет вперёд, то лишь их осуждать (опираясь, всё-таки, на отдельные факты) — этого слишком мало для объективного осознания тех непростых судьбоносных для России событий.
Представлял Станислав Александрович и книгу «Русского просветительского общества имени императора Александра Третьего», с которым сейчас активно сотрудничает. Но опять же, о ком эти тома? О Солженицыне (не с осуждением, напротив), о Белом движении и его предводителях и так далее.
Я довольно подробно рассказал о книгах, выпущенных нами за последнее время, дал возможность рассказать о своих книгах П.П. Шарову, почитать стихи Татьяне Антиповой и Евгению Эрастову.
По завершению — заинтересованный разговор с сотрудниками всех наших центральных библиотек. Из детской областной попросили передать им номера «Вертикали. ХХI век», вышедшие после 42-го номера! До этого выпуска все есть. Читатели их берут, читают, спрашивают новые.

17 ноября 
Второй день конференции «Живая литература, ожившая история». В зале аншлаг. Анатолий Абрашкин наприглашал гостей, чтобы представить свою книгу «Атлантида и Нижегородская отчина». Но вначале я рассказал о некоторых книгах, вышедших у меня. Устроил их выставку на столах вдоль окон. Тут же последняя книга В.Г. Цветкова. О Володе тоже рассказал, но сделал всё довольно поспешно (видел нетерпение Абрашкина), а надо бы заглянуть в содержание каждой книги, шире и глубже представить автора. 
Анатолий Александрович выступил с новой своей идеей — Атлантида была в наших местах, на Русской равнине. В пользу такой теории привёл разные факты. Сын его демонстрировал файлы на экране. Пересказывать здесь содержание книги нет никакого смысла. Но звучало всё сказанное довольно интересно и убедительно.
Вышла книга в «Вертикали. ХХI век».В обсуждении приняли участие член-корреспондент РАН Евгений Мареев, доктор физико-математических наук Владимир Иванович Ерофеев… Перед началом встречи Абрашкин нас познакомил. Ерофеев подарил книгу «Толстой — Американец» (свою), пишет рассказы (один хочет прислать для журнала), руководит Институтом проблем машиностроения Российской академии наук.
Во время застолья неожиданно познакомился с сослуживцем по 9-ой радиотехнической бригаде (только лет на двадцать раньше этого офицера я служил в подразделении): Выдриным Сергеем Александровичем. Он был, как я понял, заместителем командира или что-то вроде того. Сейчас занимается персоналом в крупной нижегородской фирме…
В Калифорнии продолжается бедствие. Установлено, что 80 человек погибло, 1300 пропали без вести, более 12 тысяч домов сгорело. И вот отличительная черта — началось мародёрство.

19 ноября 
Вчера Занога и Бобин снимали в Союзе писателей выставку Евгения. На память Евгений Михайлович подарил мне зимний этюд, закатный, предвечерний, грустный — заснеженное (не полностью, островками видна земля) поле, стог сена, розовеющее небо…
С необъяснимой грустью расстаюсь с этой выставкой. Даже попросил, чтобы картины, что вывешены в моём кабинете, художник пока не забирал.
А сегодня А.Д. Данилин и Е.И. Юсов развешивали картины Важнёва. Получилось много, плотно (и в зале, и в коридоре), но сделали всё аккуратно и довольно быстро. В этих полотнах всё совсем другое — иной характер автора, иной стиль, который, может, и не всем по душе, но узнаваем, свой.
Евгений Иванович негромко сообщил, что мой портрет для книги «Искры…» он почти завершил. Исполнил пастелью.

21 ноября 
Прочитал «семейные предания» Владимира Ивановича Ерофеева «Иван да Марья». Всё-таки как сложна, трагична человеческая жизнь (во все времена, в любой социальной формации), но в итоге содержит в своей основе нечто оптимистическое. Неразрывность этого удивительного сочетания, вроде бы взаимоисключающего, понимаешь только тогда, когда есть возможность «охватить взглядом» большой временной отрезок. Вот судьбы Ивана и Марьи: лагерь, война, плен, ранения, реабилитация, измена мужа, несправедливость при приёме на работу… Но в итоге Иван становится высококлассным специалистом на ГАЗе, который выучил мастерству тех, кто впоследствии стали Героями Социалистического Труда, руководителями крупного ранга; Марья вопреки всему (после страшных ранений рожать она не могла) рожает сына, который теперь доктор физико-математических наук, профессор, директор Института проблем машиностроения Российской академии наук.
Заметки написаны как-то уж очень просто, коротким пересказом, но странно — в них всё есть: и характер, и атмосфера времени, и история страны… Отправил на вёрстку. Думаю, это последний материал для 58-го номера «Вертикали. ХХI век».

24 ноября 
Пока собирались участники выставки Важнёва, позвонил Н.В. Офитов — его статью «Кому ставят они памятники» моментально (только успел отправить) на целый разворот опубликовал еженедельник «Литературная Россия». Николай Викторович по-хорошему возбуждён, обрадован случившимся. Надеется на дальнейшее сотрудничество с этой газетой и широкое обсуждение своего материала. Я во всех этих ожиданиях не уверен (зная, как и из чего складываются отношения автора с редакцией), но портить настроение Николаю не стал.
Главная неожиданность — на открытие пришёл К.И. Шихов. После операции ослаб — похудел, побледнел, тяжеловато дышит, но три своих альбома в подарок принёс; подаренные мною книги Офитова и собрание сочинений А.М. Коломийца с собою забрал. Да и выступил хорошо (я ему первому, по старшинству, предоставил слово) — говорил долго, но по делу, о значимости искусства в жизни человека. После уж традиционно бегал курить в дальнюю комнату библиотеки. От этого пристрастия избавиться не смог. Да ведь как бегал — осторожно ходил, с опаской.
Ну, а после слова Кима всё пошло своим чередом: говорили Алексей Фёдоров, Ирина Маршева, Альберт Данилин, Владимир Занога, Виктор Тырданов… Альберт заметил — есть люди, которые окончили соответствующие творческие вузы, и значит, должны быть в этой области деятельности профессионалами, а они ничего не создают и не создали. А другие не имеют такого образования, а становятся профессионалами, потому что не могут без этого жить, пишут картины…
Тут даже некий спор возник между выступающими, ну да он довольно быстро утих. А ведь в словах Данилина много правды.

28 ноября 
Было два посетителя. Первым пришёл Евгений Аркадьевич Шестов — пятидесяти лет, малого роста, щупловатый. Работает в областной детской библиотеке, хотя окончил Горьковское театральное училище и филфак Нижегородского государственного университета им. Н.И. Лобачевского. Я взял для публикации в «Вертикали. ХХI век» его рассказ «Конь на закате». Не во всём этот текст меня удовлетворяет, но решил поддержать автора. Евгений только что вернулся из недельной командировки — в Москву на особый фестиваль возил детей с психическими отклонениями. В столицу съехались делегации из многих городов России и зарубежья, дети показывали своё творчество по разным направлениям, с ними занимались известные деятели искусства. Жили они в гостинице «Космос» у ВДНХ, транспортом и прочим были обеспечены. В общем — дело самое благое. Немного обсудили его рассказ, передал в библиотеку (по их просьбе) недостающие номера своего журнала за последние годы. 
Затем появился Александр Дмитриевич Бубнов — полная противоположность Шестову — гренадёрского роста под 190 см, плотен, голосом громок. Книголюб и книговед, создал своё неофициальное краеведческое издательство, участвует со своими книгами в ярмарках, реализует их среди коллег-краеведов по всей стране. Оказывается, это целый «свой круг по интересам», в который входят издательства, сеть распространения, общение между собой авторов, учёных, читателей. Александр не первый раз берёт книги в библиотеке нашего Союза писателей, чем радует. Для меня праздник, когда книга востребована. Попытался как-то с журналом «Вертикаль. ХХI век» войти в круг общения краеведов, но пока ничего конкретного в ответ не услышал.
А вчера больше двух часов сидел за компьютером с Михаилом Рубцовым. Тот написал очерк о крестоходцах с Камчатки — вот мы его и правили, дополняли. Каждый год на джипах группа мужчин совершает паломничество с берегов Тихого океана в Дивеево. Конечно, в полном смысле этого слова я бы подобную акцию крестным ходом не назвал. Это всё-таки больше походит на «православный туризм», но и это хорошо, потому что имеет свою подоплёку, свою основу совершаемого поступка. Михаил с ними познакомился через Нелли Зиму, а до неё эти люди как-то дозвонились… В общем сработали всё те же «связи по интересам».
Так для чего я обо всё этом рассказываю…
Мне кажется, что в России отсутствует единое общество, скрепляющее государство в нечто целое, незыблемое, когда интересы одного важны для всех. Всё до крайности раздроблено, и это опасно. Паломники, краеведы, писатели, специалисты, работающие с больными детьми — все порознь, все замкнуты в своём круге. Всё болезненно раздроблено, и в этом мне видится большая опасность для России.