Валерий Сдобняков. ЗА ТАЙНОЙ ГРАНЬЮ
(май, 2019)

Журнал «Вертикаль. ХХI век» № 63, 2020 г.

На фотографии: Валерий Сдобняков и Владимир Крупин. г. Запорожье, Хортица.


Сдобняков Валерий Викторович. Родился в 1957 г. в Красноярском крае. Создатель и главный редактор журнала «Вертикаль. ХХI век». Секретарь Союза писателей России. Председатель Нижегородской областной организации Союза писателей России. Лауреат многих всероссийских и международных литературных премий. Награждён государственной наградой – «Медалью Пушкина», а также Почётной грамотой Нижегородской области и Почётным знаком главы города Нижнего Новгорода. Автор тридцати книг прозы, публицистики, критики. Живёт в Нижнем Новгороде.


ОБ УШЕДШЕМ И БУДУЩЕМ

2019 год


5 мая
Вчера, сегодня хожу по церквям, поминаю (ставлю свечи): отца, матушку, маму Ирины Александру, Володю Цветкова, своих предков. Был в Староярмарочном соборе, соборе Александра Невского, соборе Казанской иконы Божией матери в Гордеевке, на улице Рождественской в церквях Собора Пресвятой Богородицы (Рождественская), Казанской Божией Матери, Рождества Иоанна Предтечи. И за мной на канунах, воткнутыми в чистый рассыпчатый, коричневый речной песок, оставались трепещущие живыми огоньками рядки зажжённых восковых свечей  в память о дорогих моему сердцу людях.
Понимаю (в свои шестьдесят два года), что моей жизни не существовало бы без них всех. Ведь жизнь – это не дни, месяцы и годы. Это то, чем дни, месяцы и годы наполнены. Моё прошлое наполнено их словами, поступками, переживаниями, разным отношением к моей судьбе.
Вечером стало известно о новой трагедии в России. В аэропорту «Шереметьево» совершил вынужденную посадку (после попадания молнии — подтвердили лётчики) самолёт, направлявшийся в Мурманск. От столкновения с землёй лайнер загорелся. Многие спаслись по надувному трапу в носовой части самолёта, но жертв избежать не удалось: погибли 13 человек, из которых два ребёнка. Есть и тяжело пострадавшие (четверо). Немногим позже сообщили — погиб 41 человек.
Ужасные кадры горящего огромным костром самолёта. А в нём погибают люди, которые ещё менее часа назад строили планы на будущее — любили, мечтали, смеялись, не могли простить знакомым мелких обид… И вот всё внезапно оборвалось. Да так страшно.

7 мая
Читал рассказ Владимира Крупина «Исцеление» в «Нашем современнике» (№ 1, 2019 г.), написанный как всегда у Владимира Николаевича и с добрым юмором, и с истовой верой, с радостно-горькими воспоминаниями об ушедших друзьях, и сам невольно начал вспоминать наши встречи с писателем в Пятигорске.  Хорошо, с душевным расположением друг к другу нам тогда говорилось. Во всяком случае, так мне запомнилось.
Более всего в рассказе Крупин вспоминает Валентина Григорьевича Распутина и Василия Ивановича Белова. Много бытовых деталей, но они все вырисовывают характеры выдающихся русских писателей. А один поступок Распутина и вовсе меня заставил серьёзно задуматься. Ближе к завершению своего земного срока Валентин Григорьевич пришёл в отдел рукописей Российской государственной библиотеки (бывшей Ленинки), где он был довольно частым гостем, и предложил им забрать свои многочисленные награды (медали, знаки всевозможных премий). Там отказались — не посмели, или это не позволял какой-то должностной регламент, и тогда Распутин вышел и выбросил этот мешочек с наградами в деревянный мусорный ящик. Как бы освободился от всякого земного бремени.
После прочтения попытался дозвониться до Крупина, похристосываться, но ни один из его телефонов не ответил. Похоже, что номера заменены, мои записи устарели. Предлагал мне Владимир Николаевич при расставании в аэропорту «Внуково» записать его телефоны, да я поспешил на автобус, понадеялся на то, что у меня всё есть. А вот оказалось, что нет.
Вообще хорошим на встречи и беседы выдался сегодняшний день.
Приходили А.Д. Альпидовский и И.А. Соловьёв. 
Первый подготовил к публикации венок сонетов, посвящённый отцу. Сюжет — зарифмованная история детства Дмитрия Валентиновича. Север, годы войны, голод, всевозможные злоключения. Но тут же и постижение мальчишкой открывающегося неведомого мира: «Отцу, рождённому в казахской юрте,/Казались сном волшебным неспроста/В сияньи звёзд, как в вечности приюта,/Диковинные Севера места…» Я всячески поддерживаю авторов, когда они пишут о прошлом своих родителей, изыскивают в архивах родовые корни, записывают с их слов мемуары. Всё это фундамент будущего России. И как же всё неслучайно происходит в жизни человека. Вот о 1945 годе:

Но бабушки молитва берегла.
Зимою сорок пятого тревожной
Болела мама, так занемогла, — 
В больнице говорили: «Безнадёжна!»

Тогда сказала бабушка: «Молись,
Дитя, о маме! Нет сильней молитвы!
Пред Богом души детские открыты,
Ты образам смиренно поклонись!»

И рядом Богородице молилась,
И маме милость Божия явилась,
Нашли лекарства, и ушла беда.

Болезнь ушла. И вновь на Север — к мужу,
С двумя детьми, какой характер нужен!
И был Архангельск. Север. Холода.

С Соловьёвым разговор был в основном отвлечённый, хотя вначале подготовили два его рассказа к публикации в 61-м номере. Игорь Александрович дотошен во всём, в чём он хотел бы разобраться. Последовательность — главная черта его характера: инженера, конструктора. Но ведь и в журнальной политике нужна основательная последовательность, убеждённость, сосредоточенность. В противном случае не достичь высокого литературного уровня.
Но именно характер конструктора сказывается в большинстве рассказов писателя. В них много от ума, и недостаточно того, что идёт от эмоций. Это вовсе не значит, что эмоциональность ему чужда. В ряде произведений Соловьёв как бы отпускает на волю своё творческое начало, и тогда эмоции, что называется, идут через край.
Но как всё это интересно наблюдать: в короткий промежуток времени у меня побывали два совершенно разных по своему жизненному восприятию человека. Один учёный, преподаватель академии, другой конструктор; один мягок, сочувственно-переживательный, другой рационально-рассудительный. Насколько многогранен мир людей. Это ли не главное доказательство, что явлены мы в этот мир совершенно свободными, вольными в своих чувствах и поступках.
Уже вечером позвонил И.К. Кузьмичёв. Завтра уезжает в деревню, но в городе появляться будет, так что надолго не прощается. Прочитал первый том «Искр…» и дал самую высокую оценку. Все мои сомнения опроверг. На мои сетования ответил: «Пишите, пока пишется, а то может надоесть… Если сочтёте возможным ещё что-то мне дать своё прочитать — буду очень рад». 
Поблагодарил Ивана Кирилловича, его мнение помогло избавиться (наверно) от сомнения — стоило ли мне столько времени потратить на подготовку рукописи книги к изданию. А так… настроение улучшилось.
В завершении разговора поздравил Кузьмичёва с Днём Победы — как истинного воина и победителя.
— Ох, дорого она нам досталась, — сокрушённо только и ответил Иван Кириллович.
Много раз замечал, что только те, кто прошёл все мытарства войны (солдатом — через окопную грязь, боль, раны, множество раз видел смерть, сам был на волосок от неё) знает истинную ей цену. Потому никогда о войне и не говорит бравурно, победоносно, а лишь с сердечным сокрушением, как о будничном ужасе.

10 мая
На моё поздравление с Днем Победы пришёл ответ от Сергея Овчинникова: «Чем старше становлюсь, тем больше понимаю космическое значение этой победы. Это была война света и тьмы, и нас выбрали силы света, хотя в СССР закрывали храмы и сажали священников, удивительно всё это…» 
В который раз осознаю, что даже серьёзные, пишущие люди не понимают всей взаимосвязи, что происходит в нашей истории вообще и с каждой отдельно взятой личностью в частности. Ничто не возникает из ничего, все поступки, политические действия ведут к какому-то определённому результату. Закрытие храмов и аресты священников — всё это лишь итог, результат, к которому шло «образованное общество в России» на протяжении многих десятилетий (особенно в ХIХ и начале ХХ веков). Я в своих статьях (да и в этом дневнике) приводил достаточно фактов неблаговидного духовного и нравственного состояния в среде российского священства.
Приведу и ещё один. Вот что писал служащий Московской Синодальной конторы Денисов (начало марта 1917 г):
«Молодые монахи и либеральные «батюшки» неизвестно чему бессознательно радовались и ходили «гоголем», точно их рублём одарили. Пожилые монастырские «старцы» и маститые отцы протоиереи, поседевшие в консисторских интригах, вели себя уклончиво, сумрачно отмалчивались. Мелкая духовная челядь «дерзала»: пела под пьяную руку революционные песни, ходила на митинги, даже «выступала» на них… Впрочем, здесь низшая братия  была не виновата: она  обращалась за разъяснениями и указаниями к церковным властям, но те как-то мялись и отнекивались, либо отвечали «живите как хотите»…» (Взято из статьи «Церковь и революция» доктора исторических наук Михаила Ивановича Одинцова. «Независимая газета» 1.04.2009.)
Если мы считаем, что всем правит Промысел, то должны согласиться, что и испытания Русской Церкви даны были неспроста. Ведь какие нестроения были среди монахов Соловецкого монастыря накануне и после февральской революции, какие бунты. А чем в итоге закончилось, мы знаем: разорением обители и созданием в её стенах лагеря для осужденных. В таком случае, не являлся ли период «Советской власти» для России очистительным вразумляющим бичом тех самых «сил света»? И не будь этого «бича», к чему бы могло прийти одемокрачивание на европейский лад российского класса законодателей политической моды?
Возможно, чтобы Россия осталась в мире «удерживающим началом», и были даны русскому народу такие немыслимые испытания (вспомним здесь и войны, когда пришлось бороться в одиночку со всем «цивилизованным миром»), которые только он и мог вынести, духовно очистившись. Мы представить не можем, какое значение будет России в грядущие времена. Об этом всяких предсказаний дано немало. Впрочем, как и в прошлом предупреждений о грядущем нашем цареотступничестве и о той цене, что придётся за это заплатить. Как, например, в стихотворении М.Ю. Лермонтова «Предсказание»:

Настанет год, России чёрный год,
Когда царей корона упадет;
Забудет чернь к ним прежнюю любовь,
И пища многих будет смерть и кровь;
Когда детей, когда невинных жён
Низвергнутый не защитит закон;
Когда чума от смрадных, мёртвых тел
Начнёт бродить среди печальных сел,
Чтобы платком из хижин вызывать,
И станет глад сей бедный край терзать;
И зарево окрасит волны рек:
В тот день явится мощный человек,
И ты его узнаешь — и поймёшь,
Зачем в руке его булатный нож;
И горе для тебя! — твой плач, твой стон
Ему тогда покажется смешон;
И будет всё ужасно, мрачно в нём,
Как плащ его с возвышенным челом.

Это написано, когда автору было всего 16 лет!!! И всё случилось по им предсказанному.
Беда в том, что когда «либеральные батюшки» радовались, «маститые отцы» отмалчивались, «мелкая духовная челядь» митинговала, а церковные власти «мялись», то никто из них не подумал о грядущем «мощном человеке» с «булатным ножом», который придёт после «низверженного закона».