Валерий СДОБНЯКОВ. ВЛАДИМИР КИСЕЛЕВ – ОТШЕЛЬНИК ИЗ АРЬИ. Журнал «Вертикаль. ХХI век» № 97, 2025 г.

 

 

ВЛАДИМИР КИСЕЛЕВ – ОТШЕЛЬНИК ИЗ АРЬИ

 

Отшельником я назвал В.М. Киселева, конечно же, условно.

Он не был замкнутым или как-то ограниченным в общении человеком. Для меня он отшельник в том смысле, что с рождения до смерти прожил на своей родине, в посёлке Арья, в лесном крае на севере Нижегородского края, в Уренском районе. Не переехал в областной центр, даже в районный, в писательской жизни никакого участия не принимал, совсем редко появлялся в Нижнем Новгороде, да и то проездом, по делу, туда и обратно. Все общественные и творческие интересы были сосредоточены у Владимира Михайловича на родине. Отсюда и некоторая отстранённость от «большой» жизни. Но работал он чрезвычайно много, усердно и плодотворно.

Мы очень поздно познакомились с Владимиром Михайловичем Киселевым лично – лишь в 2013 году.

Но я знал имя писателя, его произведения с 1985-го года, с тех самых пор, когда прочитал вышедшую в местном Волго-Вятском издательстве неказисто оформленную его первую книгу «Поселковая проза», в которую вошли пять рассказов и повесть «Памятник», до этого появившаяся в конце 1980 года в столичном литературном журнале «Октябрь».

Я тогда довольно тесно сотрудничал с отделом культуры вечерней газеты «Горьковский рабочий», писал в неё всевозможные материалы, в том числе и рецензии на книги. Никто мне их не заказывал: писал по наитию, из интереса: увидел спектакль, прочитал книгу, услышал концерт – и поделился впечатлениями с читателями. А их тогда у газеты было не мало: ежедневный выпуск расходился (да ещё не всем доставалось – чуть запоздал, и в киоске уже не купить) в сто пятьдесят тысяч экземпляров.

Рецензию мою опубликовали (думаю не без сокращений – сейчас точно уже не помню), вырезка сохранилась у меня в архиве. Такую же через издательство отослал по почте Владимиру Киселеву (его домашнего адреса не знал), но ответа от молодого писателя не получил.

Вот её текст.

 

ПОСЕЛКОВАЯ ПРОЗА

 

            Молодой горьковский прозаик Владимир Киселев вынес на широкий читательский суд первую книгу рассказов «Поселковая проза». Это обстоятельство не может не привлечь внимания, ибо прозаические дебюты в Волго-Вятском издательстве – дело нечастое, а этого автора начинающим никак не назовёшь: он заочно окончил Литературный институт, участвовал в областном семинаре молодых литераторов, печатался в журнале «Октябрь», в сборниках горьковских писателей «Современники».

            Начать разговор о сборнике «Поселковая проза» хочется с рассказа, поставленного В. Киселевым в конец книги, – «Сельский горожанин». Здесь автор находит главное направление своей темы – сельский человек в меняющемся, обновляющемся мире.

            …Едет к себе в родную деревню Красное Польно немолодой, измученный болезнями человек – Михей Васильевич Копытов. Бывший сельский житель, он уже двадцать пять лет как живёт в городе. Однако нет-нет да и закрадывается в сердце Михея тоска по деревне. Тогда приезжает он в Красное Польно, погостит несколько дней, да и вновь в город подаётся: Ленинград или Горький, Новокузнецк или Муром, Соликамск или Иркутск. Не в одном городе Михей побывал, много всякой работы переделал. И ведь не то, чтобы за деньгами гнался! Это его почти не интересовало. Влекло его в дорогу что-то цыганское, вольное. Мир хотелось посмотреть, силу свою во всём попробовать.

            Но вот всё чаще стал понимать Михей, что чужой он везде. Оставил в деревне девушку, которая его любила, в городе же семьи так и не завёл. Всё чаще стало одолевать его чувство пустоты, бесплодности прожитой жизни.

            Теперь же показалось, что всё можно изменить, всё вроде бы в жизни встаёт на свои места: съездит на родину, заберёт Клаву с сыном, – сын-то ведь его! Но приезжает Михей и не находит ни своей деревни – снесли её как неперспективную, ни сына, о котором мечтал и которого непременно хотел выучить в институте.

            И во всём виноват он, Михей Копытов: порвал свои корни, предал самого себя.

            Каким выйдет он из этого потрясения? Автор прямого ответа не даёт, но конец рассказа оптимистичен. Копытов остаётся в деревне, и мы верим, на этот раз навсегда.

            Укором ему – распаханные деревни, заброшенные могилы отцов и дедов. Вместо них – отцов и дедов, вместо него, Михея, пришли в деревню люди чужие, с лёгкостью перечёркивающие многовековой опыт. Такие, как председатель Свеклин, пославший людей в лес заготавливать лыко в то время, как поле убирать некому: лыко выгоднее, за него хорошие деньги платят.

            Но хуже всего самому Копытову и таким, как он, людям «без малой родины».

            Автор видит свою задачу в исследовании именно этой проблемы.

            Герои «Поселковой прозы» – жители сельских и рабочих посёлков, люди с особым складом характера, с особой психологией. Как социальный тип такой герой художниками исследован мало. И, наверное, одним из первых шаг на этом пути сделал Валентин Распутин в своей повести «Пожар».

            Происходит изменение, ломка веками сложившихся быта людей, их психологии, морали. И процесс этот не обходится без человеческих драм. Увидеть их, понять, пережить, донести до читателя – вот задача писателя.

            И надо отдать должное В. Киселеву, он смело взялся за одну из сложнейших тем. Рисует он образ Копытова, пожалуй, центральный образ всей книги, трагическим. И хотя для глубокого анализа тех нравственных, философских вопросов, которые приходится ему решать, автору не всегда хватает отточенности языка, умения «спрессовать» сюжет, придать ему большей динамики, всё же предстаёт у него Копытов выразителем своего времени, сложного и трудного.

            Если говорить о других рассказах, то хочется отметить стремление автора раскрыть образы своих героев через доброту. Вообще доброта и вместе с ней внимательное, пристальное вглядывание в окружающий мир – одна из главных особенностей творчества В. Киселева.

            Тракторист Серафим Утин (рассказ «Поселковая проза») и демобилизованный солдат Андрей Снетков («Розыгрыш»), водитель бензовоза Денис Зябин («Глухомань») – черта, которая объединяет эти персонажи, – светлый, добрый, ясный взгляд на окружающий мир. Мучаются они или радуются, смеются или плачут – души их остаются тёплыми, честными. Около таких, в народе говорят, отогреться можно.

            Характеры главных героев в книге достаточно самобытны и интересны. Но иногда, не сумев удержать повествовательную нить, автор бывает излишне сентиментален. Этого, на мой взгляд, не избежали, например, рассказы «Поселковая проза», «Розыгрыш», повесть «Памятник».

            Некоторые рассказы кажутся затянутыми: бесчисленные второстепенные детали отвлекают порой от главной мысли.

            В то же время нельзя не отметить, что рассказы написаны самобытным, интересным языком. Одним-двумя предложениями автору удаётся дать выразительную картину, дать прочувствовать её читателю: «Комнатёнка-мастерская у Павла крохотная – от утюга тепло» («Памятник»). «Утин шагал… боясь наступить на чью-нибудь запущенную могилу. Такие, особенно ребёночьи, позабытые, были здесь во множестве» («Поселковая проза»).

            Главное, что понимаешь, прочитав книгу рассказов В. Киселева, – автор глубоко любит свой народ, свою землю.

«Горьковский рабочий»№

 

            Безусловно, в статье видны все обрывы, неразвитости мысли, неудачные сокращения абзацев. На четырёх полосах отдел культуры неизменно был в проигрыше перед прочими редакционными структурами. Газетная площадь всегда в дефиците, а особенно тогда, когда в полутора миллионном городе выходило всего три главных газеты: «Горьковская правда», «Ленинская смена», «Горьковский рабочий». Хотя в «правде» и «рабочем» мне удалось в молодые годы опубликовать несколько своих рассказов. Да и эта рецензия была написана именно в «молодые годы».

            Теперь обращусь к личному делу В.М. Киселева, хранящемуся в архиве Нижегородской областной организации Союза писателей России. В «Личном листке по учёту кадров», заполненному рукой писателя 18 сентября 1989 года, Владимир Михайлович Киселев (нигде в заполняемых самолично бумагах писатель не ставит в своей фамилии букву «Ё», поэтому и я этого не делаю) указывает, что родился 24 июля 1952 года в посёлке Арья, русский, из рабочих, член КПСС с апреля 1988 года.

            Там же прикреплена автобиография.

 

АВТОБИОГРАФИЯ

            …Отец, 1933 г.р., образование 4 класса, работает шофёром. Мать, 1933 г.р. образование 7 классов, работала рабочей лесозавода, сейчас на пенсии… В 1959 году я пошёл в школу, в 1966-ом вступил в комсомол, в 1969-ом окончил десятилетку. Работал пилорамщиком на лесозаводе. Служил в ГДР рядовым войск связи, «Отличник СА», занесён в Книгу Почёта части навечно.

            После службы работал художником оформительской мастерской. Затем поступил в Горьковский пединститут на литературное отделение истфила. В 1974 году по стечению семейных обстоятельств перевёлся на заочное отделение, опробовал себя на работе в школе и понял, что учительского призвания не имею. Работаю в редакции газеты соседнего района, где и начал мало-помалу писать прозу. По совету окружающих оставил пединститут и поступил в Литературный институт. Перешёл работать в газету родного района корреспондентом сельхозотдела. За первый крупный очерк на областном конкурсе в 1976 году получил Диплом первой степени и первую премию.

            С 1978 года по сей день работаю на Арьевском заводе железобетонных изделий, в данный момент формовщиком-бетонщиком, член заводского партбюро.

 

Что бы ещё мне хотелось показать из личного дела, так это рекомендацию, которую дал В.М. Киселеву горьковский писатель для приёма в члены Союза писателей СССР. Сокращу в ней только уже известные сведения.

Традиционно наиболее интересно оценил творчество молодого прозаика Валентин Арсеньевич Николаев. Это и мой наставник в литературном труде.

 

Владимир Михайлович Киселев, автор книг прозы «Поселковая проза»… и «Вдали от шума городского» (Современник, 1989 г.) окончил Литинститут (семинар С.И. Шуртакова)…

В книгах и журнальных публикациях В. Киселева, т.е. в его прозе, как-то всё удивительно соразмерно: и диалог, и авторское слово, и характер, и мысль-идея, и композиция. И прежде всего такое сочетание я вижу в его рассказах, самом трудном жанре. Автору удаётся всё в равной степени, и от этого проза Киселева производит впечатление ровное, без пиков. Почти все произведения Киселева драматичны, а иные просто трагичны, но при этом они не поселяют в душе читателя пессимизма. Напротив, остается чувство уверенности в несокрушимости народной жизни и духа.

Помнится, при окончании Литинститута Киселев обещал писать много и быстро. А пишет опять немного и медленно. Серьёзно. Он и не сможет писать по-другому. Потому что словом он именно работает, а не играет поспешно и наугад: куда выведет. Он из тех «старомодных» прозаиков, которых всё меньше в Союзе писателей, но не меньше в нашей литературе. Киселев – прозаик социально-нравственный, его герои, молодые и старые, действуют в леспромхозе, лесном посёлке и брошенной деревне, на дорогах и в поездах – т.е. там, где ежедневно течёт ухабистое действо жизни.

Мне кажется, у Киселева никогда не будет недостатка в темах, сюжетах, героях. Всё это уже многие годы вокруг него. И тут ему можно даже позавидовать.

Поэтому и совестно, и умом я спокоен, рекомендуя Владимира Михайловича Киселева в Союз писателей СССР.

20 сентября 1989 г.

Валентин Николаев, прозаик, член СП СССР с 1978 г.

 

В итоге в Москве, в самый канун крушения СССР, прошло заседание приёмной комиссии. 9 декабря 1990 г Правление Союза писателей РСФСР за подписью С. Михалкова приняло решение: «Принять в члены Союза писателей СССР прозаика Киселева Владимира Михайловича (Горький).

Валентин Арсеньевич не ошибся – за свою жизнь Владимир Киселев много чего написал, но из Арьи так и не уехал. Он был на своей родине авторитетным человеком: освобождённым председателем профкома на том самом заводе ЖБК, на котором трудился формовщиком-бетонщиком, избирался депутатом районного и областного советов. Издал в типографии Уреня три тома (в каждом по три повести) «уренской эпопеи» «Страстотерпцы» (2010), там же сборник «волшебных повестей» для детей «Чудо-человечки». Много и увлечённо занимался краеведением. Все эти книги он привёз в библиотеку областной писательской организации.

За долгие годы впервые Владимир Михайлович появился в Союзе писателей в 2013 году, когда на собрании бушевали страсти недовольных принятым год назад решением по выбору нового председателя организации.

Он молча сидел в углу у окна и внимательно наблюдал за происходящим. После подошёл и сказал что-то в том духе, мол, думал вы спасуете, сломаетесь, поддадитесь на давление, но вы молодцы, дали сильный отпор.

Так мы воочию познакомились друг с другом.

Оказывается, он внимательно следил за всем происходящим в литературном сообществе области по сообщениям в интернете.

– Вы вот по южным районам ездите, а к нам не заглядываете.

Договорились мы и о сотрудничестве с журналом «Вертикаль. ХХI век». Владимир Михайлович предложил историческую повесть «Утеклецы», которую я опубликовал (№ 42, 2014).

В 2015 году в издательстве «Вертикаль. ХХI век» одним томом вышли его «Страстотерпцы». Автор определил жанр книги, как «роман из девяти повестей».

Затем по моему предложению Киселев прислал три рассказа, которые опубликованы в 55-м выпуске за 2018 год («Нам плохо друг без друга», «Непредсказуемая», «Апельсиновые брызги»).

Иными словами, контакты были не частыми, но не прерывались.

Как оказалось, незадолго до кончины Владимир Михайлович заезжал в Союз писателей с новой книгой, но, к сожалению, меня не застал. Оставил том у соседей, те передали. Я в письме поблагодарил автора и поздравил с новым успехом. В ответ реплика: «У меня за прошедшее время много книг вышло!»

Однако из-за того, что так редко виделись и переписывались, я и пропустил сообщение, что этот достойный и мудрый человек, истинный сын своей земли, патриот её, ушёл из жизни 21 марта 2024 года, после непродолжительной болезни. Никто Союз писателей об этом не известил.

Но тут уж ничего не поделаешь – в такое время живём.

Сердце писателя остановилось на 72 году жизни. Но память о нём уже никогда не выветрится с русской земли. Достойная жизнь оставляет достойный след.

Кажется, знакомы были чуть, а вот начал вспоминать, и оказалось – ниточка далеко тянется, к нашей молодости.