Валерий СДОБНЯКОВ. НАЧАЛИ ПРЕНЕБРЕЖЕНИЕМ К ХЛЕБУ, ЗАКОНЧИЛИ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНОЙ. Из книги «Путешествие за звёздами»

 

 

Прочитал «Воспоминания» Л.Е. Белозерской-Булгаковой. Конечно, много бытового, поверхностного — в этом отношении женские воспоминания вообще нечто особенное и не всегда полностью объективное. Хотя в данном случае, возможно, что и исключение в лучшую сторону. Затем пересмотрел в компьютере «Театральный роман» М.А. Булгакова, снятый телеканалом «Культура» в 2003 году. (Я видел ранее эту работу по телевидению: но тут неудержимо захотелось пересмотреть.)

Несколько лет назад, перечитав  «Дьяволиаду» писателя, я сделал оценки для себя о творчестве Михаила Афанасьевича в контексте первой трети ХХ века, и теперь не отказываюсь от них.

Но за последнее время, прочитав и перечитав «Железный поток» А. Серафимовича, «Разгром» А. Фадеева, «Дорога на океан» и «Соть» Л. Леонова, «Мятеж» Д. Фурманова, «Волга впадает в Каспийское море» Б. Пильняка — все эти романы, написанные приблизительно в одно время, когда писал свои произведения и Булгаков, но проникнутые совершенно иным устремлением, пафосом, конфликтом (социальным и историческим) — они яростно вступали в противоречие с задачами и помыслами, вкладываемыми в своё произведение Михаилом Афанасьевичем.

И поделать тут ничего нельзя — объективность времени.

Другое дело, что по прошествии всё того же времени перечисленные книги как бы затерялись (уверен — тоже до своего времени), а булгаковские вышли на первый план.

Тут-то и сокрыта загадка всякого творчества — рационально не объяснимая. Внешние причины создают условия для нового прочтения книг: обнаружить в них то, что не было видно в момент их выхода в свет, да и авторы в содержание своих произведений это заранее не закладывали. Всё происходит само собой и заново. Новые события освещают старые тексты непривычным светом, как бы заштриховывая в них одно и высвечивая другое.

Насчёт же книги Белозерской-Булгаковой: приводит в ней Любовь Евгеньевна такой эпизод из своих послереволюционных эмигрантских заграничных странствований:

«Сам Владимир Пименович (Крымов — В.С.) — человек примечательный: происходит из сибирских старообрядцев, богатый владелец многого недвижимого имущества в разных точках земного шара, вплоть до Гонолулу. (…) Из России уехал, «когда рябчик в ресторане стал стоить 60 копеек вместо 40, что свидетельствовало о том, что в стране неблагополучно», — таковы его собственные слова». (Это из берлинских впечатлений.)

Вот этого старообрядческого чутья (не в смысле бежать из страны, а в понимании, что на страну надвигается неблагополучие) подавляющему большинству из нас, на мой взгляд, не хватает. Сколько можно было бед избежать, вовремя обратив внимание на «рябчиков».

Наверное, повторюсь, и всё-таки как не вспомнить тех старушек из 70-х и 80-х годов прошлого века, переживших многое на своём веку и говоривших тогда (я это сам не раз слышал): хлеб перестали ценить, батоны в мусор выбрасывают, быть беде. Тогда это воспринималось как какое-то кликушество. Думалось — копеечное дело, а они экономят, жадничают. Смех, да и только.

А за этим чувством скрывалось другое: не ценят хлеб — пропала боязнь голода, значит, со временем перестанет цениться и то, что сделало для тебя государство, заплатив многими лишениями и страданиями поколений.

Всего-то лет пятнадцать прошло — и всё свершилось, всё рухнуло, наступил голод и бесправие, полилась невинная кровь в межнациональных и братоубийственных конфликтах.

И разница-то, кажется, небольшая: там рябчики, тут булки.

Всякой мемуарной лжи о русских литераторах за последние десятилетия написано много.

В воспоминаниях всё той же Белозерской-Булгаковой есть пересказ знаменитого письма Михаила Афанасьевича правительству СССР, к Сталину.

Оказывается (во всяком случае — с её слов) писатель не просил, чтобы его выпустили за границу. Вот что пишет Любовь Евгеньевна:

«По Москве сейчас ходит якобы копия письма М.А. к правительству. Спешу оговориться, что это «эссе» на шести страницах не имеет ничего общего с подлинником. Я никак не могу сообразить, кому выгодно пустить в обращение этот опус. Начать с того, что подлинное письмо, во-первых, было коротким. Во-вторых — за границу он не просился. В-третьих — в письме не было никаких выспренних выражений, никаких философских обобщений. Основная мысль булгаковского письма была очень проста. «Дайте писателю возможность писать. Объявив ему гражданскую смерть, вы толкаете его на самую крайнюю меру… «Письмо», ныне ходящее по рукам, — это довольно развязная компиляция истины и вымысла, наглядный пример недопустимого смещения исторической правды…»

Далее бывшая жена писателя рассказывает о звонке И.В. Сталина М.А. Булгакову. Разговор вождя с писателем она слушала (по предложению самого Михаила Афанасьевича) через «отводные от аппарата наушники».

«Он говорил глуховатым голосом с явным грузинским акцентом и себя называл в третьем лице: «Сталин получил, Сталин прочёл…» Он предложил Булгакову:

«— Может быть, вы хотите уехать за границу?

(Незадолго перед этим по просьбе Горького был выпущен за границу писатель Евгений Замятин с женой.) Но М.А. предпочёл остаться в Союзе».

Сколько же неправды и всевозможных фальсификаций нас окружает. Тем более в сегодняшнее время неограниченного распространения информации по интернету.