Беседа с Андреем Апостоловым, киноведом, программным директором кинофестиваля «Горькийфест».

 

               

Акварель художника Г.А. Скотиной 

Беседа с Андреем Апостоловым.

- Скажите, пожалуйста, как вы стали программным директором фестиваля?

Это произошло по приглашению продюсера Оксаны Михеевой. Она сказала, что возникла такая вакансия, которую она хотела бы предложить мне. Честно скажу, я давно думал о роли программного директора,  давно присматривался  к ней со стороны.  Я много ездил по фестивалям и знаю, что работа эта чрезвычайно интересная, несмотря на всю сложность. У меня было много разных ипостасей в киносреде, но впервые я выступаю в роли программного директора.

 

- Как вы себя ощущаете в этой роли?

Во-первых, надо сказать, что чувствуется волнение. Я волнуюсь даже не по поводу того, что что-то пойдет не так.  Волнуюсь больше по поводу реакции на фильмы со стороны зрителей и со стороны жюри. Ибо когда ты уже эти фильмы отобрал и пригласил авторов к участию в фестивале, то появляется некий момент личной ответственности.  Казалось бы, что я не имею к созданию фильмов никакого отношения, но все равно волнуюсь перед показами не меньше, чем конкурсанты. А в-вторых, из-за загруженности на фестивале я вынужден пропускать многие  показы на большом экране, а значит, и впечатления у меня иные.  Ведь я смотрел фильмы в менее выгодных условиях, чем зрители, чаще всего на ноутбуке.

 

- Насколько важна литература для кино?

Безусловно, важна. Особенно в нашей стране, которая, как мы знаем, литературоцентрична. Мы много говорим о том, что в кинопроизводстве России есть проблемы с чистыми жанровыми формами. Мы не умеем создавать такие триллеры, фильмы ужасов или приключенческие фильмы как в Голливуде или в Азии. И мне кажется, что проблема укоренена в нашем культурном коде, в нашей литературе. Я в этом смысле считаю, что нашей стране не очень повезло с классическим литературным корпусом, потому что русская литература велика, социальна, психологична и философична. Но она сама по себе является жанром. Если мы возьмем классическую традицию и темы, которые изучают в школе, то увидим, что там практически нет чистых жанровых форм. А  англоязычная литература, например, такие авторы как Конан-Дойль, Агата Кристи, Эдгар По - это чистые жанровые формы.  На этой основе и выросла жанровая система Голливуда.

 

- Кто из писателей оказал максимальное влияние на ваше мировосприятие?

Могу назвать такие имена как Михаил Булкаков, Андрей Платонов,  Василий Шукшин, Эдуард Лимонов. Из современных писателей это Михаил Елизаров.

 

- Для восприятия фильма насколько важна предварительная подготовка зрителя?

Как говорится, обширная насмотренность иногда может и сбивать, и мешать. Во-первых, тогда у человека появляется определенная пресыщенность фильмами. Это возникает неизбежно. Во-вторых,  для меня самыми ценными при просмотре являются спонтанные впечатления. Несмотря на экономическое образование, я очень доверяю эмоциям, какой-то опережающей эмоциональной реакции, которая ведет за собой и рефлексию, и анализ. Первая реакция всегда  самая достоверная и точная. В этом смысле, настоящим кино считаю то,  в котором есть воздух, в котором есть жизнь.  Такое кино всегда находит своего зрителя, даже если оно сложное, а зритель неподготовлен к просмотру.  Человек, даже не включая какой-то аналитический аппарат,  все равно почувствует  что-то важное для себя в таком фильме. Я, например, в первый раз по-настоящему столкнулся с темой кино, как с чем-то значимым в моей жизни, когда мне было шестнадцать лет. Это произошло случайно. Я в этот момент не обладал никаким теоретическим опытом, но все-таки смог по достоинству оценить картину Федерико Феллини «Сладкая жизнь».

 

- В чем сложность работы киноведа?

В том, чтобы не пресытиться и сохранить способность удивляться. Сохранить в себе жажду открытий.  Я сейчас больше  занимаюсь какой-то смежной деятельностью, работаю в качестве редактора, занимаюсь программированием кинофестивалей. К сожалению, мне не хватает времени на исследовательскую деятельность. И сейчас я практически не пишу.

 

- Каков был критерий по отбору фильмов на «Горькийфест»?

Критерий был самый простой: «нравится – не нравится».  Критерий такой: насколько хорош этот фильм на мой субъективный взгляд. Но я пытался включать сюда и такой фактор как премьерность. Не во всех случаях это работало, и не всегда  к этому нужно было стремиться, но премьер много в этом конкурсе. Мы становимся важной площадкой для премьер. Второй критерий это мои ощущения на предмет увлекательности фильма для зрителя. Мне хочется сохранить эту тенденцию с полными залами. Но всем зрителям не угодишь. И некоторые фильмы я брал по той причине, что хотя они и не были фестивальным форматом авторского высказывания, а в большей степени были чем-то  зрительским.  Для меня это тоже было важно: разбавить конкурс такими развлекательными фильмами.  Важно было разнообразие. Ведь вообще, это же традиция фестиваля «Горькийфест», которая задолго до моего прихода сложилась. Она заключается в сочетании  разных форматов, разных жанров и разного хронометража.  Мне это хотелось даже усилить и подчеркнуть.  Мне казалось, что в этом и есть сильная сторона фестиваля. Хотелось, чтобы каждый фильм занимал свою нишу, чтобы не было фильмов похожих, чтобы у зрителя было ощущение какого-то широкого спектра программы. И если мы представим себе идеального зрителя, который все фильмы посмотрит, нужно, чтобы у него  сложилось представление о большом диапазоне возможностей нашего современного кино.

 

- По-вашему, на сегодняшний день, что такое хорошее кино?

Хорошим можно назвать честное кино, которое не подстраивается ни под какую конъюнктуру и не пытается уложиться в какие-то заданные рамки. Это могут быть рамки зрительских ожиданий или жанровых конвенций.  Хорошее кино делается с искренним желанием высказаться. 

 

- Может ли, по-вашему, просмотр фильма изменить человека?

Очень часто человек может не осознавать, как тот или иной фильм определил его поступки и решения. Когда я посмотрел «Сладкую жизнь», то сразу выстроилась вся траектория моей биографии.  Это кино стало поворотным событием в моей жизни. К шестнадцати годам я еще ничего не слышал про ВГИК, а через пару лет уже учился там. Конечно, фильм может повлиять на жизнь. Но не нужно преувеличивать воздействие и как-то ревностно относиться к фильмам. И особенно думать: а вдруг мы покажем что-то такое нехорошее, а кто-то увидит и начнет повторять. Мне это напоминает одну историю про фильм Рязанова «Берегись автомобиля». В самом начале авторы не могли запустить его в производство, потому что им сказали: «Как же так, у вас положительный герой угоняет машины. Вы что хотите, чтобы все начали машины угонять?» Нет, такая логика не работает.  Это совершенно не значит, что зритель побежит машины угонять.

Ни в одном фильме нет единого закодированного смысла. Каждый человек считывает что-то свое. Даже  если кому-то это «свое» может показаться поверхностным или банальным, тем не менее, это та коммуникация с фильмом, в которую вступил зритель.

 

 

- Вы работали на многих кинофестивалях. Является ли фестивальная награда  критерием  успешности фильма в прокате?

Не думаю, что награда  сильно влияет на прокат. Она может помочь фильму попасть в прокат, стать своеобразным трамплином для продвижения. Прокатчики видят, что у фильма был фестивальный  успех. И, соответственно, это становится для них дополнительным аргументом, чтобы этот фильм брать в работу.

 

- Вы просмотрели более четырехсот фильмов, которые были присланы на конкурс. Какие идеи популярны у молодых?

 

Пор большей части это были документальные фильмы. Много фильмов о современной молодежи, о диалоге и конфликтах поколений. Эта тема достаточно востребована сегодня.  Но в целом, было удивительно, что в жанрах авторов не так много имелось совпадений и похожести. Мы позиционируемся как фестиваль нового российского кино, наверно, в большей степени оно срезонирует у тридцатилетних  зрителей. Вот, например,  в одном из фильмов,  который называется «Я буду жить» ирония перерастает в драму, а далее развивается  тема отчуждения и цинизма. А фильм «По-мужски» - это фильм про вину и про долг, в первую очередь.

 

- В чем сегодня дефицит нашего кинематографа?

Это дефицит креативных продюсеров. Это одна из самых острых проблем. У нас есть много людей, которые творчески одарены. Они могут быть и сценаристами, и режиссерами. У нас есть много людей, которые имеют исполнительские навыки и могут быть исполнительными продюсерами. А людей, которые бы совмещали в себе  умение писать и умение считать, увы, не так много.

 

- Говорят, каждый фильм закладывает в подсознание некую идею. Вопрос такой: можно ли с помощью кино управлять массами?

Думаю, это невозможно.  Не нужно на этот счет обольщаться.  вспомним советское кино. Это был уникальный эксперимент, когда из индустрии кинематографа был исключен один из пунктов – прибыль. Хотя зрители и платили за билеты, но не это было главным. Главным было просветительское начало.  Этот подход себя не оправдал, потому что невозможно воспитать человека посредством кинематографа.   Это иллюзии русской интеллигенции, которые все еще никак не иссякают. На экранах показывают добрые фильмы, а люди все равно и воруют, и обманывают.  Это – человеческая природа. Фильмы про добрых людей эту природу не изменят.  Я даже думаю, что в нашей культуре есть некая опаска создания отрицательных образов. И это  влияет очень негативно.  Ибо в культуре должна быть и терапевтическая составляющая.   У нас есть  тенденция – если мы о неких проблемах не говорим  и не показываем их, то у нас как будто этих проблем нет. Но от этого они только нарастают и становятся неразрешимыми.  Скажу честно,  я просто восхищаюсь, когда я смотрю некоторые зарубежные сериалы,  где с такой откровенностью и остротой, с такой болью и такой смелостью говорится о насущных проблемах.  Нам на сегодняшний день это просто недоступно.

Надо сказать, что кино – это такое средство эскапизма, средство бегства от себя и от своей повседневной жизни. Но это не только развлечение, это может быть связано и с внутренней работой. Но фильмы часто уводят от реальных забот, и я думаю, это является одной из заманчивых черт кинематографа.  

 

Беседовала Вита Пунская