Игорь СОЛОВЬЕВ. ОХОТНИКИ С ПОРОШКОМ. Журнал «Вертикаль. ХХI век» № 81, 2023 г.

 

 

Соловьев Игорь Александрович. Родился в 1953 г. в городе Гусеве Калининградской области в семье военного. Окончил Казанский авиационный институт имени Туполева, факультет летательных аппаратов. Работал по специальности. Был ведущим инженером на машиностроительном предприятии. В девяностые годы прошлого века опубликовал много аналитическо-разоблачительных статей в газетах «Советская Россия», «Русский Вестник». Был лауреатом газеты «Советская Россия» за свои произведения по итогам года. В последнее десятилетие в издательстве «Вертикаль. ХХI век» вышли его книги рассказов и повестей “Тихие окраины», «Гипсовая трава», «Яд для Сальери», «По следам Цветочного льва» (рассказы и сказки для детей). Живет в Нижнем Новгороде.

 

 

ОХОТНИКИ С ПОРОШКОМ

 

Вот и ночь. Приятная тишина, самое время. Вначале – поприветствовать верную стражу. Обернувшись, он протягивает руку к одному, к другому, к третьему… Почтительно осклабясь, здоровается с теми, чьи контуры, чьи блеклые, прозрачные зрачки видит в пустоте только он. С потусторонними. Они всегда рядом. И теперь, замерев полукругом за его спиной, подскажут, если что, нашепчут. Хотя его давно уже не надо учить тайнам тёмной кухни. Но помешивать лучше старательнее.

Варево уже булькает тугими и большими, как глазные яблоки, радужными пузырями в кипящей красной пене. Запашок, конечно, хоть нос зажимай, кто-нибудь из случайно увидевших обязательно вякнет: «всё это очень дурно пахнет!» А значит – что? Значит, пора доставать чудо-пробирку, абсолютно безотказную пробирочку славного Колина Пауэлла. На вид всего лишь маленькая стеклянная ёмкость с порошком. А способна что угодно поставить с ног на голову, – и незыблемое, вечное превратится в пыль, а живое станет прахом. Только нужно произнести подобающие слова, – как заклинание. И как приговор.

Там, в Европах и ещё много южнее, сейчас, наверно, день. Но пусть особо не радуются. Можно помиловать пару индюшек на День благодарения, с великодушными речами в микрофон, но на этом и всё, великодушие можно закончить. И пусть у них – хоть в дымящем Средиземноморье, будет темно, как темно ночное небо в форточке, темно даже в их разбомбленных, обесточенных госпиталях, где теперь оперируют без наркоза, – Америки это не касается. А, может, ей даже и на руку. Кого будут уговаривать вмешаться? Ясно кого – Америку! И его, самого главного в ней.

Не подсыпать ли еще порошка из легендарной генеральской пробирочки? Да, здесь, и здесь… Ух ты, как занялось, как заклокотало-то! Этот греющий старые ладони бурый горячий пар что-то напоминает. Но что же, что… Вы, невидимо стоящие сзади, вы, потусторонние, напомните, подскажите! Ах, ну да, ну да, ну конечно же, как мог забыть, – о славной «Бурисме» и прочих замечательных ингредиентах большой, – даже необозримо большой! – власти. Почти неограниченной. Как у римских цезарей. Когда ты стучишь пальцем по циферблату часов, небрежно назначаешь срок, чтоб уволили не очень почтительного, сующего нос, куда не надо, несимпатичного тебе человечка, – пожилого, что-то возомнившего о своих правах-полномочиях генпрокурора какой-то там будто бы самостоятельной страны, – и они, в этой вроде как независимой и вроде как европейской стране, – а всё равно, по сути, в банановой республике, – только заискивающе виляют хвостиками. И исполняют твоё непреклонное желание. По щелчку пальцев, вот так, на раз-два! И ты можешь это весело рассказать на телевидении, и никто из журналистской своры даже не пискнет против. Все будут только ухмыляться и посмеиваться, – потому что твоя, но моментально исполняемая чужими, прихоть означает самое главное: неколебимое могущество и безмерную власть Америки.

Однако ж теперь, из-за выборов, эти борзописцы прицепились к его бедному мальчику. У него сейчас даже борода растрёпана, хоть он ещё тот модник.

А ведь у мальчика есть талант. Нет, не в математике. Но его действительно завораживают, увлекают, вдохновляют большие числа. Разумеется, если после них стоит знак американского доллара. Разве это не патриотично, не по-американски? Ещё и картинами заинтересовался, всего четыре года назад, когда лечился уколами и таблетками от зависимостей. И пожалуйста – выставляется. Всякие болтуны, нищие художники кричат, будто бы он, с его якобы бы раздёрганной психикой и неумением сосредотачиваться, вообще не способен создавать собственные сюжеты, а только перерисовывает, как дети, картинки из нейросети, с компьютерных инсталляций, да и то, дескать, не всегда сам, – зато потом требует за них пятизначные суммы. Завистливые нищеброды! И правильно, что требует. Потому что у мальчика есть масштаб, есть размах, он ведь сын своего отца. И его картины, даже за пятизначные суммы, обязательно купят. Те, кому будет подсказано. И пусть попробуют не купить, – ещё и разрекламируют!

Но разве можно вообще травить его бедного мальчика? Травить и охотиться на того, кто сам, с детства, носит имя охотника? Такого даже в природе нет!

И правда, английское слово  «hunt» означает «охота», «охотиться», «гнаться». А «hunter» («хантер») – «охотник». До какой охоты охоч Хантер Байден – известно. Точно не до работы. Чем он и гордится, сохраняя на память видеозаписи. Чтобы похвастать и приезжающим прямо на дом заграничным борделем, и забавами в тесной ванне, и совместными игрищами в песочнице из кокаина. Потому что он, как и отец, – из тех, кому всё позволено, – и запредельно дорогое, но бесплатное, и запретное для всех прочих, за гранью любых приличий. И значит, он сам – олицетворение американской мечты.

После очередных кувырканий-оргий Байден-младший, на глазах у прислуги, скатится нагишом в бассейн, отмоется ненадолго от потной слизи свальных утех, наденет белоснежную, как чистейший кокс, сорочку, наведёт причёсочку с идеально ровным, как утренняя дорожка кокса, пробором… Ещё добавить костюмчик с искрой, галстук или бабочку, – и, извольте лицезреть, перед вами не просто Хантер Байден, а типичное лицо американской элиты.

Так что «элите» украинской есть с кого брать пример – и по заметанию следов, и вообще. Когда дело дойдёт «до последнего украинца» на фронте в «контр-заступе», «последние украинцы» с Банковой про своё украинство забудут напрочь – и отяжелевшей от жира стаей с надсадным, истошным курлыканьем полетят в райский бореллевый сад. Где для них уже прибраны, ухожены комфортные гнёзда, свитые из таких гибких, таких податливых даже после самой примитивной обработки украинских костей и хребтов.

А на прощание вожак мигрирующей стаи, президент-капо, маленький украинский нерон, с удовольствием даст последнюю гастроль. Жадно втянув чуткими ноздрями из походной пудреницы, исполнит для громадян на органчике похоронный марш. Совершенно без рук! И в конце уже опробованный для хохмы инструмент положит на замолкшую клавиатуру. Как и на всю Украину. Оставив её на долгие времена в разоре и раздоре, с канабисом и майданными снайперами.

22.11.2023 г.