Андрей АЛЬПИДОВСКИЙ. Стихи о Великой Отечественной войне. Журнал "Вертикаль. XXI век" 2024 г.

 

Андрей Альпидовский и Валерий Сдобняков в Нижегородском Доме актера. Юбилей В.В.Сдобнякова

Андрей Альпидовский. Родился в 1960 г. в г. Горьком. В 1984 году окончил эксплуатационный факультет Горьковского института инженеров водного транспорта по специализации «Автоматизация управления водным транспортом». В настоящее время работает на кафедре Управления транспортом Волжского государственного университета водного транспорта. Доцент, кандидат технических наук, автор более 70 учебно-методических и научных трудов, в том числе монографии. Награжден государственной наградой «300 лет Российскому флоту». Финалист и серебряный призер «Турнира поэтов» второй литературной универсиады Приволжского федерального округа; финалист тридцатого международного литературного конкурса имени Андрея Платонова «Умное сердце»; призер десятого всероссийского литературного конкурса «Герои Великой Победы»; член Союза писателей России.

Три стихотворения о Великой Отечественной войне

 1941

Отцу

Город  Горький. Зорьки хмурятся.

Окна – в светомаскировке.

Сорок первый год на улице,

Каждый день бомбардировки.

 

Кинохроникой из прошлого

Кадр встаёт передо мной:

На веранде дома – взрослые,

Дети. И сирены вой.

 

Бьют зенитки по «стервятникам»,

Смерть несущим под крылом,

И летит она, проклятая,

По соседству сносит дом.

 

И осколки – злыми осами,

Сквозь открытое окно

Пролетают между взрослыми –

Ох, недетское кино!

 

А смотрел его мальчишечка

Лет пяти тогда еще,

Про четыре «года-лышечка»

Ничего не знающий.

 

И что сгинут эти сволочи

Он не ведал – верил, жил.

Вспоминал металл осколочный,

Тот, что сердце не прошил.

 

И Господь сподобил вырасти,

Послужить родной стране,

По великой Божьей милости

         Жизни благо дать и мне.

 

Душа матери

Памяти Екатерины Архиповой (старшей сестры моего деда) и ее сына

 

Родом из духовного сословия:

Батюшка Димитрий – иерей,

Но со сменой классового строя

Обучала «на селе» детей.

 

Жили в доме под тесовой крышей

С матушкой Полиной и сынком.

Без отца рос Женя, так уж вышло,

Но способным, умным пареньком.

 

Словно «свет в окошке» – маме Кате,

В школе, что ни год – похвальный лист.

Мог и на коне промчаться, кстати,

Без седла, что твой кавалерист.

 

Жили деревенской мирной жизнью,

Но, как гром, ударила война.

В черных тучах небо над Отчизной,

И встаёт огромная страна!

 

А у матери волненья, боль за сына,

Поселились в сердце с этих дней.

Не показывала виду Катерина,

Что тревога гложет душу ей.

 

В сорок третьем, отучившись в школе,

Сын сказал: «Я в кузницу пойду!»

Катерина Дмитриевна в поле

Приучала детушек к труду.

 

Так случилось, «на войну» призвали,

Когда мамы дома не было ещё.

Задыхаясь, матери бежали,

Не успели. Эшелон ушёл.

 

Жить осталось – пи́сьма ожидая,

Приносил их старый дед Кузьма.

Сын писал: «Не нервничай, родная!»

– Всё в порядке, жив, здоров  я, мам!»

 

Август. Год сорок четвертый. Польша.

Край Привисленский – речные берега.

Полегло в атаке роты больше,

Но прорвали, выбили врага!

 

Шел в атаку и Архипов Женя,

Первым фрицев был разить готов,

Первым пал на бруствер в том сраженьи

Воин восемнадцати годов…

 

В и́збу ту, под крышею тесо́вой,

«Похоронку» почтальон принес.

Катерина, не сказав ни слова,

Рухнула без крика и без слёз.

 

Утром, через школьные пороги

Вышла к деревенским малышам.

И чего ей стоили уроки –

Знала только матери душа…

 

 

Полеты наяву

Герою Советского Союза

майору Ивану Ивановичу Петрову,

выпускнику Горьковского речного техникума

Чтобы прорвать блокаду Ленинграда

Летали «соколы» с рассвета до заката.

И как-то в середине сентября

Комдив созвал всех летунов бывалых,

Кто с сорок первого бомбил врагов немало,

Двадцатилетних «стариков» отряд.

 

Спросил «штурмовиков»: «Летали ночью?»

– Ребята, цель – порвать фашистам в клочья

Аэродром в Любани, есть приказ.

Десятки самолетов там ночуют,

Спокойно спят, опасности не чуют,

Их надо наказать – кто, кроме нас?

 

Пошли на взлет, как только солнце село,

Шесть «Илов» дружно поднялись на дело.

И видимость – на «ять», сомнений нет.

В три пары подошли они к Любани,

–Готовьтесь, «нацики», гуртом к кровавой бане!

И каждый Ил пустил по парочке ракет!

 

Зенитки шквал огня открыли в раз и

Попали в борт, не ваша ночь, заразы!

По двум рядам «крылатых» – сотня бомб!

Вдогонку – реактивные снаряды!

Кто звал вас к нам сюда? Горите, гады!

Пылает лоск арийский и апломб!

 

Задача решена. Пора на базу.

Руль поворота не поддался сразу.

Кренится самолет, с трудом идет.

Видать осколком повредило тросы,

Но летчик-ас решает все вопросы.

И элероны обеспечат поворот.

 

И дотянул-таки пилот к аэродрому,

К посадочному «Тэ», к родному дому,

При свете фар автомобильных сел!

Ил-2 – весь в решето, грустит механик.

Пилот ему: «Зато мы живы, Ваня!

И впереди – немало ратных дел».

 

А комполка все вызнавал детали:

«Вы, правда, братцы, ночью не летали?»

– Да разве что во сне, – Петров сказал.

– Теперь и наяву слетал, гляди,

Готовь награде место на груди!

Но у Ивана – грустные глаза.

 

– Взлетали вшестером, а сели трое…

 Ребята – настоящие герои,

Им жить да жить, да девушек любить!

Вздохнул и комполка: «Не зря погибли!

Почти полста машин пожгли, побили!

И надо жить, чтоб дальше фрицев бить!»

 

И было много наяву полетов,

Сменил Иван немало самолетов,

Товарищей немало потерял.

Увидел над рейхстагом наши флаги,

Домой пришел, в родные Кулебаки,

Но не забыл те ночи сентября.