Михаил ПОПОВ. ПСЕВДОШЕКСПИРОВСКИЕ СОНЕТЫ – 3. Журнал «Вертикаль. ХХI век» № 91.
Попов Михаил Михайлович. Родился в Харькове
в 1957 г. Окончил Литературный институт им. М. Горького. Автор многих книг
прозы – романы, сборники повестей и рассказов, а также сборников стихов.
Лауреат престижных литературных премий. Произведения переводились на
китайский, французский, английский, немецкий, арабский, латышский языки.
Неоднократно экранизировались. Заместитель
главного редактора журнала «Москва», секретарь Союза писателей России, доцент
Литературного института им. А.М. Горького. Живёт в Москве.
ПСЕВДОШЕКСПИРОВСКИЕ СОНЕТЫ – 3
***
Срослись в единый организм,
В один единый день, положим,
Откинемся. Социализм
Был тем питательным раствором
В котором мы взросли с тобой,
Мы говорим с тобою хором,
Шагаем общею стопой.
И оба думаем о Боге,
И в нем сольемся до конца,
По общей ТАМ пойдем дороге,
Какой? От сына до отца.
Все это не сочтите бредом,
Я правда думаю об этом.
***
Жизнь непонятна, краткосрочна
И удивительна подчас,
Чужая под ногами почва
Дрожит, а ты же подбочась
Гуляешь как матрос в шумящем
Холодном море, все путем,
Хотя ведь вымрешь словно ящер,
Уйдешь с земли как все уйдем.
О смертном и тревожном часе,
Законом он обещан нам,
И есть же вечерок в запасе,
Ты забеги в соседний храм.
А там узнаешь вдруг такое,
Что позабудешь о покое.
***
Как краток век, как тело зыбко,
Как вьется время и искрит,
Ужели жизнь моя ошибка,
В античность рухну я. На Крит.
Что там я обрету – не знаю,
Важнее то, что я отдам,
Возможно истина иная
Меня накроет тихо там.
Но не избыть всегдашней жажды
Моей страдающей душе,
Сказал я, что уйду однажды,
Так что, мне уходить? Уже?
Да, жизнь изменчивая эта
Короче краткого сюжета.
***
Ничто не исчезает, надо
Чтобы оставило свой след,
Таков закон, таков порядок,
Другого в нашем мире нет.
А, значит, наши души тоже
Не гаснут словно фонари.
Теперь давайте подытожим,
Пора ведь, что ни говори.
Закону я всегда послушен,
Ужели хочет мой Господь,
Присвоить нашим бледным душам
Все свойства что имеет плоть.
Ну, вот, теперь куда нам плыть?
Еще спроси, быть иль не быть.
***
Не даром думали крестьянин
Спокойно умирает. Он
Лежит спокойно если ранен,
С каким-то смыслом обручен
Таинственным, и явно Божьим,
Он оставляет скудный быт,
Как будто был он лишь подножьем
Грядущей жизни, он летит
Через заборы и ограды
Туда, где место всем таким,
Ему там будут очень рады,
Да, будут рады встрече с ним.
А мы трясемся перед этим,
Как будто к черту в гости едем.
***
Все выглядит как будто места
Нет для меня среди людей,
Другое замесили тесто,
Используют других идей
И силу, и порядок новый,
А обо мне и слова нет,
Но Аполлон он бог суровый,
Он не позволит этот бред.
Но что такое! Прут как тати,
Отвергнув всё и всё топча
Безграмотности страшной рати
От вожделения урча.
А мы наивными стихами
Писали о грядущем хаме.
***
Мы ждем конца, но не желаем,
Его когда-то пережить,
И даже в Иерушалаим
Идти, чтоб голову сложить
Не помышляем, видя в этом
Визите летнем просто тур
Паломнический на сем свете
Среди больших архитектур.
И даже если мы готовы
Шагнуть к нему оставив всё,
Мы ждем, что правильное слово
Господь в ночи произнесет.
Не можем мы, чтоб без залога,
Гарантии нужны от Бога.
***
Мы верим в то, во что мы верим,
Согласны с тем, что жизнь страшна,
При этом гордый строим терем,
Еще какого нам рожна.
Чтоб было чем нам харчеваться,
Со вкусом время проводить,
Воздвигли мы собранье наций,
Но вот решить, кому водить
Никак не можем, и за это
Идет жестокая борьба,
Других готовы сжить со света,
И брата превратить в раба.
Да, жизнь страшна, и просто срам,
Нам смерть милей по временам.
***
Мы рождены в года лихие,
В лихие мы живем года,
Умрем в года опять плохие,
И не воскреснем никогда.
Вот краткий список нашей жизни,
Ни вариантов, ни прикрас,
Отдал бы жизнь свою отчизне,
Она и так ее у нас
Отнимет и отдаст нацистам,
Или пиндосам, все равно,
Сойдемся с ними в поле чистом,
Как там у нас заведено.
Жизнь не твое добро, мальчишка,
Поэтому не убивайся слишком.
***
Нет средств, ни акций, ни наследства,
Оклад – ничтожный ручеек,
Так продолжалось с малолетства,
Когда я воду на чаек
Черпал в ручье, а нынче годы
Легли на плечи, но пока
Следов финансовой свободы
Не наблюдаю. Дурака
И дьявол делу не научит,
Я нищ, я глуп, я рядовой
Уйду, не поднимая бучи,
Был жив, а завтра неживой.
Я кану в запредельных тенях,
Там можно обойтись без денег.
***
Я многого на свете не хочу,
Но не скажу, что этот мир ужасен.
Да, не пожму я руку палачу,
Но не пожму и автору тех басен
Что нам трындят про Бога, и про власть,
Что мы должны им подчиняться твердо,
Да, кто-то с ангелами Божьими вась-вась,
А кто-то отвернется от них гордо.
Я выбрал путь, или не выбирал,
Меня настиг мой демон однокрылый,
Я просто жил, нисколько не играл,
И вот стою я на краю могилы.
Кто дату на огромном камне выбьет,
Кто ее выкопал, и кто ее засыплет?
***
Слетает лист, наш август тает,
Хотя стоит еще жара,
По-английски скажем даед
Прекраснолетняя пора.
Нет новых мыслей в этом смысле,
Все как всегда, свой миг лови,
Блеск впечатлений перечислен
На вечный счет твой, се ля ви.
И хватит размышлять о праздном,
Трястись с заламываньем рук,
Да все прошло, картина маслом,
Прощайте навсегда. Генук.
Да, прах, он остается прах
На самых разных языках.
***
Время летит, а куда – непонятно,
Главное же, непонятно зачем,
И ничего не получишь обратно,
Кроме каких-то заезженных тем.
Темы старения, смерти, распада,
И ничего, что согрело бы грудь,
Есть еще тема – большая расплата
Перед отправкой в последний наш путь.
Скорость, вот то, что меня отвращает,
Стрелка по кругу шныряет как черт,
Время прощения не обещает,
Бурно, решительно в Лету течет.
Главная странность – зачем эта спешка?
Нет, чтобы лет этак двести помешкать.
***
Боже, скажи мне, что все обратимо,
Лето вернется и майской грозой
Небо нальется и хлынет ретиво
Дождь, я отправлюсь по травам босой.
Юность вернется, здоровая печень
Много позволит мне, сердце стучать
Станет решительней, и каждый вечер
Я не позволю себе заскучать.
И покажусь себе снова бессмертным,
Жизнь стану с радостью и тоской,
Снова я стану вполне интровертным,
Всем будет нравиться, что я такой.
Кто там, вы время назад разверните,
Это для вас просто как тити-мити.
***
Все хорошо или кажется только,
Не разберемся, пока не пройдет,
Время летит как мятежная полька,
Время гудит словно старый завод.
Всё происходит, фасовка и клепка,
Страшная лень и ударнейший труд,
Не затухает огромная топка,
И бригадир неприветлив и крут.
Пенсионеры сегодня на марше,
Всех поднимаем актив и пассив,
Следом бегут и вопят секретарши,
Слезным потоком себя оросив.
Что за картина, подумай над этим,
После, когда-нибудь мы всем ответим.
***
Что ты скажешь об обыкновенье
Умирать, когда придет твой срок,
Жизнь проходит словно дуновенье,
Когда подвиг, а когда порок
Нам порой бывает непонятно,
Но несется колесница дней,
И на солнце мы находим пятна,
Чем быстрее, тем оно слышней
Жуткое желанье жить подольше,
Чем-нибудь, хоть мышью, колоском,
Ну хотя б в Румынии, иль в Польше,
Или тиною на дне морском.
Впрочем, нет, ни тиной, ни травою,
Тварью теплокровною, живою.
***
Время пролетает как на катере,
У штурвала мрачный капитан,
Будто шепчет он: а ну вас к матери,
Но ему приказ ужасный дан
Гнать по морю черному с медузами,
Прямо в отдаленный горизонт,
Пообщавшись накануне с музами,
Сочинивши свой прощальный зонг.
Оставляя это небо ясное,
Ширь морскую, ветер за бортом,
Гласные оставив и согласные,
Он еще подумает о том
На каком на языке пойдет беседа
Когда он достигнет того света.
***
Уж лучше было не родиться
Или родиться, вот вопрос,
Чем в Гамлета сейчас рядится
Со шпагой бегать. В полный рост
И с очень, очень мрачной силой,
Вопрос, похожий на ответ,
Над выкопанною могилой
Стоит, а сил ответить нет.
Живи, раз жив, оставь вопросы,
И в механизм судьбы не лезь,
От философии, до прозы
Ты получаешь только лесть.
Ответ, и даже тошнотворный
Возможен в форме стихотворной.
***
Любить других? Нет, мне невмочь,
Любить себя, это, пожалуй
Возможный выход, только в ночь,
Где ни любимой, ни державы.
Где нет друзей и Бог уснул,
Ты сам себе кумир и праздник,
Ты сам себя переобул,
И стал теперь одним из праздных
Гуляк под солнцем и дождем,
С глотком вина в дрожащей глотке,
Куда ты сам собой ведом,
К какой мерзавке иль молодке.
И вот ты снова не один,
Дурачащийся господин.
***
Ты сам собой доволен, верно?
Иль недоволен, все одно,
Тебя возьмет к себе инферно,
И ты пойдешь с тоской на дно.
Ну, вот, достиг, стоишь на твердом,
Глядишь испуганно вокруг,
Трусливым выглядишь иль гордым,
Друзей тут нету, и подруг.
Один, вот это, братец, ново,
Нет обязательных чертей,
И некому промолвить слово,
Черно и пусто, и черней
Чем в заднице у негритоса,
А это, извините, проза.
***
Считал года, теперь недели,
Но остаюсь упорно жив,
Еще дрожит душонка в теле,
Жить обещая не по лжи.
Да все равно остались крохи,
И те сметают со стола,
На самом на краю эпохи
Моя тропинка пролегла.
И я заглядываю в бездну,
Не вижу ничего, но жуть,
Такая, что мне неизвестна
Ужасно сдавливает грудь.
Не уходи за край, не надо,
Тебе твоя эпоха рада.
***
Нас жизнь обманывать горазда,
Она твердит – уйду, кранты,
Конец, перезагрузка, баста,
Сгорели корабли, мосты.
А утром смотришь, небо чисто,
Прошла гроза, душа полна
Как голова авантюриста
И новой полнотой больна.
И вот уж скачешь, ветер свищет,
И мачта гнется и скрипит,
Вина полно и вкуснотищи
И лечится прекрасно СПИД.
Не умирайте прежде смерти,
Все переменится, поверьте.
***
Непроходящая усталость,
Мизантропический прищур,
Все это сочетает старость,
Но я не этого ищу.
Особой доброты, покоя,
Волшебных снов, прекрасных утр,
О жизни знать что-то такое,
Что говорило бы – я мудр.
И примирения со смертью,
Как бы что этой смерти нет,
Но расстаюсь я с этой твердью,
Я покидаю этот свет.
На самом деле сир, и болен,
И тем, что жив пока, доволен.
***
Ты рассказал мне, где дорога,
И транспорт правильный назвал,
Коль соблюдать я буду строго
Маршрут, то попаду на бал.
Меня там примут и напоят,
И ввергнут в танцевальный круг,
Но чувствую, идти не стоит,
Закладываю длинный крюк.
Иду и не иду, сомненье
Оттаптывает душу мне,
И вот уж настает мгновенье
С решением наедине.
Я остаюсь, мне что-то снится,
Нет лучше все же не жениться!
***
Все изучил? Нет, очень мало,
И то, и это не постиг,
Так отчего же так устало
Ворочается этот стих.
Другого нету инструмента,
Чтобы понять огромный мир,
От молока, и до абсента
На мой, на персональный пир
Мне выделяли и в достатке
Но я научный свой азарт,
Растратил, что же есть в осадке,
Какой-то, извините, Сартр.
Живу себе, и в ус не дую,
Ну, в общем, просто существую.
***
Скажите мне за что расплата,
Почто я мучаюсь скорбя,
У Бога не имею блата,
Ведь не попросишь за себя.
Хочу узнать всего лишь нечто,
Кто сдал меня, кто ворог мой,
Игра на нервах бесконечна,
Равно и летом, и зимой.
Но все-таки, кто тот предатель
Меня подрезал навсегда,
Ведь не какой-нибудь издатель,
Не деревенский же балда.
Да не кручинься, НАТО саммит,
Тобой нисколечко не занят.
***
Нам всем дается время и достаток,
Чтоб на покое рассудить о том,
Как провести нам своих дней остаток,
О чем писать воспоминаний том.
Мы можем растранжирить все наследство,
И оказаться вдруг в один из дней
Под молотом необычайных бедствий,
В долине одуряющих теней.
И что тогда, мы яростно возропщем,
Как Иов, что был болен, сир и наг,
Но выяснится, что он напрасен в общем,
Наш бунт. Наш Бог им раздражен. Итак
От яростной мы умираем жажды.
Господь один раз поит нас. Не дважды.
***
Я много пережил. Или немного,
Как посмотреть, и на каких весах
Мне взвесить жизнь. Я получил от Бога
То, что со временем переродится в прах.
Ну, а пока я грежу как ребенок,
Животных не луплю по головам,
Влюбленности поверхностной чертенок
Твердит мне напролет шерше ля фам.
И вот приходит тайная минута
Вдруг угасает к дамам интерес,
И начинаешь думать почему-то
Ну прямо как Паскаль какой-то Блез.
Я в смысл жизни, кажется, проник:
Я просто очень мыслящий тростник.
***
Что пережито, то уж пережито,
Пошло в актив, а может в негатив.
Я неудачник – говорю открыто,
Я много обещал, но не родив
Великой мысли, угасаю втуне,
Попытку мне, хотя б еще одну,
А то как шелуха лежу лишь дунь и,
Решительно отправлюсь я ко дну.
Да я уже на дне лежу, чего там,
И еле плавниками шевелю,
Конец разыгран строго, как по нотам.
Большому говорили кораблю
Большое плавание. На айсберг сходу
Я налетел и ухожу под воду.
***
Все неожиданное в пропасть,
Все чудеса – послать к чертям,
Я над строкой ничтожной гробясь,
Гроша ничтожного не дам
За рыб, которыми кормили
Пять тысяч человек. За хлеб,
Который щиро разводили,
Как фокус этот был нелеп.
Зачем все это. Или все же
Мы примем хлеб, и примем рыб,
И пробежит мороз по коже,
Воздвигнувшийся из под глыб.
Ответ на это в общем свеж,
Не хочешь есть, ну так не ешь!
***
Мы умираем, слава Богу,
И не несем с собою груз
Своих ошибок, что в них проку,
Я все забуду здесь, клянусь!
А там возникну с ясным взором,
И в свежем теле и умыт,
Расставшись навсегда с позором,
Что составлял мой жалкий быт.
Для праздных разговоров, сплетен,
Уже не будет больше тем,
Но все же несколько отметин
На теле сохраню. Зачем?
Татуировку: череп, кости
Хотел бы я себе запостить.
***
Вот снова мир не переделал,
Не осчастливил род людской,
Дух уступал все время телу
И ты склонялся над строкой.
Ни денег, ни авторитета,
Одни помарки вкривь и вкось,
Кончается назавтра лето,
Да брось ты это дело, брось,
Найди девчонку, вон смеются,
Вот теплый стан, стакан вина,
Мне эти шутки удаются,
Но слава эта не нужна.
А в общем, зря, девчонка в теле.
Уже разобраны постели.
***
Из мест далеких я пришел,
И многих по дороге видел,
Жизнь расстилалась словно шелк,
Никто нечистому не выдал
Меня. С друзьями мне везло,
Враги не слишком донимали,
И поровну добро и зло
Я видел. И богиня Кали
Не встретилась мне на пути,
И вот я возрасте солидном
Семи в районе десяти
В селе живу своем элитном.
Где Кали близкая соседка,
Мы с нею вроде бы как секта.
***
А жизнь струится словно речка,
И подмывает берега.
Лежу, а подо мною печка,
Быка мне взять бы за рога
И разобраться что к чему тут,
Но сказка мне велит лежать,
Пусть калики не позабудут,
Когда врага мне поражать.
Пусть явятся в мою берлогу,
Сон богатырский пусть прервут,
Народу послужу и Богу,
Моя специальность – ратный труд.
Войдут и скажут: что за туша?!
Се богатырь, зовут Илюша.
***
Забыл, что значит быть ребенком,
Всегда был только старым я.
И не вернусь к беспечным гонкам
Здесь, на краю небытия.
Люблю, когда я неподвижен,
Ценю задумчивый покой,
Мне в это время голос слышен
В каком-то стане за рекой.
А та река зовется Лета
И скрип уключин слышен мне,
Меня не ужасает это,
Ведь истина она в вине.
Мой собутыльник в той ладье,
Я миру говорю: адье!
***
Мечтать не поздно и седою
Башкой. Живешь – мечтай,
Жизнь меж тоскою и бедою
Проводит нас, и ты не дай
Забыть себя в тоске иль в драме,
Свой шаг уравновесь и в путь,
Стихами о прекрасной даме,
Спокойно очарован будь.
Сберечь попробуй равнодушье
Высоких дум. И луч с небес
Пройдет сквозь темное удушье
И даже ликованья без.
Ты равен сам себе приятель,
А может просто тихо спятил.
***
Жизнь торопясь приблизилась к концу,
Что там в конце вопрос не праздный,
Теперь мы что? отправимся к отцу,
Иль ждет финал нас безобразный.
Без образа нас бросят в мир иной,
Мы распадемся на куски и ткани,
Как Бонапарте под Березиной,
Без формы, без фамилий, даже званий.
Но если вдруг Господь и примет нас
В своем могуществе и благодати,
На новый лад легко переиздаст,
Но это, правда, все не для печати.
Вот две возможности, побольше их на деле
Чем шрамов на моем пожившем теле.
***
Я все ждал, когда оно начнется
Время достижений и побед.
Да, в запасе мало остается
Времени, его почти что нет.
И заболевая от досады,
Тихо сквернословя я бреду,
Только ждут меня одни засады
Или откровения в бреду.
И разбитым старым инвалидом
(Ни вина, ни женщин, ни врагов)
Прохожу, людей пугая видом,
Вслед мне громко шепчут: кто таков?
Тот я, кто дошел уже до сути.
Остается выяснить: кто судьи.
***
Вот старость. В чем ее загадка,
Скорей всего загадки нет.
Пусть в жизни все смешно и гадко,
А ты кричишь, да, я поэт.
Тобой манкируют собаки,
Тебя забыл военкомат,
И в случае приличной драки,
Одно осталось средство – мат.
Стихи мне тоже не защита,
Не изобилья толстый рог
Официант – неси мохито,
Напьюсь я вкусненького впрок.
Гробов мне не встречалось с баром,
Хоть я давно считаюсь старым.
***
Заканчиваю список ерунды,
Что дорога была мне в эти годы:
Бесшумное течение воды,
Достойное величественной оды,
И небеса, и лес, рассвет и ночь,
Я все люблю, и все храню тревожно,
И девушку, что убегает прочь,
И книгу, что написана так сложно.
Чего еще мне взять туда с собой,
Я нервничаю, будто завтра ехать.
Разлука с миром причиняет боль,
И я на ихнем не умею шпрехать.
Заканчиваю список ерунды,
Всего ненужнее – мои труды.
***
Давно уже стал замечать,
Все в жизни идет как по кругу.
Хочу то кричать, то молчать,
То к другу иду, то от друга.
Да, все повторяется, брат,
Мелодии, люди, идеи,
Не раз или два, а стократ,
И ангелы, и прохиндеи.
Всё старое, всё уже тлен,
Красотки и новые книги,
И мой затянувшийся плен
Давно не содержит интриги.
Оставив мир жизни земной,
Я снова схлестнусь с новизной.
***
Разве есть порядок в этом мире!
Разве справедливость в мире есть!
Я круги мотаю по квартире,
Словно жду с небес благую весть.
Только ведь она уж прозвучала,
До умов распахнутых дошла,
Но когда же новых лет начало!
Пораженье векового зла!
Не поклонник Ветхого Завета,
Нового я слабый ученик,
От метафизического ветра
Заслонившись рукавом поник.
Пожалей меня, великий Боже,
Я терпел, но не могу я больше.
***
Все по порядку, младость, старость,
Проделан очень длинный путь,
И сколько там еще осталось,
И можно будет отдохнуть.
Бог с ним, не радует нас отдых,
Готов тащиться вдаль и вверх,
Уже не разбираясь в модах,
Уже не различая вех.
Беззубо шамкая и плача,
От напряжения трясясь,
И ничего нигде не знача,
Химерой страшной становясь
Я все же не глотну цикуты,
И жизнь продлю хоть на минуты.
***
Весь мир театр, почти все люди
Актеры в нем с давнишних пор.
Кто всем руководит по сути?
Какой-то умный режиссер.
Или безумный, кто их знает,
К какому нас ведет концу,
Он награждает, распинает,
И к королевскому венцу
Подводит выбрав нас из массы,
Но забывает про финал.
В какой-то миг его приказы
Артист не выполняет. Зал
Встает и в страшном гаме
Вдруг голосует весь ногами.
***
Я не сдаюсь тоске и хворям,
Я полный оптимист давно,
И даже пораженный горем
Я верю в Бога все равно.
Грозит война нам, что за новость,
Мы воевали много раз,
Доказывала жизнь суровость
Свою и враг катил на нас.
Пусть голод, смерть родных и близких,
Мы несомненно победим,
При самых небывалых рисках
Над пропастями мы летим.
Не выдадим и не соврем,
Но почему-то мы умрем.
***
Зачем мы на земле явились,
Потомки грязных обезьян,
Мы с мыслью Дарвина носились,
Не видя, что в ней есть изъян.
Нет в ранних предках человека,
Звена, что их объединит
С людьми и вся библиотека
Сплошным сомнением звенит.
Да, мы совсем не обезьяны,
Мы люди, любит нас Господь,
Мы не гордыней обуяны,
Мы его кровь, мы его плоть.
Но не избегнуть первой темы:
Что нам сказать теперь – зачем мы?
***
В холодном сумраке старенья
Я двигаюсь уже давно.
Как длинное стихотворенье
И как прокисшее вино.
Всё тянутся передо мною
Года, и месяцы, и дни,
Хотел бы чтоб была иною
Жизнь под конец. Ее огни
Еще не полностью погасли,
И вспыхивают там, и здесь,
Я временами просто счастлив,
И жив еще почти что весь.
Огни, а я ведь не дурак,
Мне освещают путь во мрак.
***
Пройдя экватор в прошлом веке,
Я в веке нынешнем грущу,
Устало закрываю веки
И в снах спасения ищу.
Я видел все на этом свете,
Хотелось бы мне рассмотреть,
Чем завершаться игры эти,
Но, чтобы мне не умереть,
А видеть сон, в котором будут
Предъявлен мне великий суд,
На нем огромные не люди
Мне приговор произнесут.
А я тихонько в уголок,
Освобождаюсь под залог.
Комментарии
Отправить комментарий