Евгений Эрастов. СВИДЕТЕЛЬ ВРЕМЕНИ. Журнал «Вертикаль. ХХI век» № 90, 2024 г.

 

Надежда Николаевна Семенкевич (1925-2013) прожила долгую жизнь. Вся она прошла в Москве. Работала библиотекарем в Главном военном клиническом госпитале им. Н.Н. Бурденко. Ее отец, Николай Николаевич, происходил по линии отца из польской шляхты, в детстве жил в Гельсингфорсе (ныне Хельсинки) в русскоязычной православной семье. Закончил кадетский корпус в Петербурге, воевал в первую мировую. Был в турецком плену. После революции сначала примкнул к Красной армии, потом оказался в армии барона Врангеля. 13-16 ноября 1920 года, в дни знаменитого «Крымского исхода», не сумел эвакуироваться из Севастополя в Константинополь (не хватило места на пароходе), попал в плен к красноармейцам, но вскоре вновь оказался в Красной армии. Стоял в карауле рядом с телом В.И. Ленина. В дальнейшем прославился как исторический писатель, написал роман «Свеаборг», по мотивам которого был снят фильм в 1972 году (режиссер Сергей Колосов). В основу романа легли детские воспоминания Николая Семенкевича о Свеаборгском матросском восстании 1906 года (автору тогда было 11 лет), которое проходило на его глазах (отец его, Николай Игнатьевич Семенкевич, был полковником артиллерии и командиром одной из Свеаборгских батарей) и явилось одной их ярчайших страниц Первой русской революции 1905-1907 годов.

Мать Надежды Николаевны, Евгения Рудольфовна Клинкерман, немка по национальности, была медсестрой. Родители Николая, особенно мать, были против женитьбы сына на простой медсестре, и семейная легенда гласит, что его мама Лидия Ивановна, дочь купца первой гильдии, уже подобрала Коле некую «баронессу». Однако молодой человек проявил твердость, женился на любимой девушке и впоследствии дал ее имя героине своего романа «Свеаборг». Женился он очень рано, и все дороги гражданской войны, все фронты (и красные, и белые!) с Женей Клинкерман – Семенкевич был неразлучен, чему способствовала и ее очень востребованная в военные годы профессия медсестры. И только в 1925 году родилась их единственная дочь Надежда.

У Евгении Рудольфовны была сестра-близняшка, Надежда Рудольфовна. Сестры договорились, что назовут своих дочерей в честь друг друга. Таким образом, Евгения родила Надежду, а дочь Надежды, соответственно, назвали Женей. В дальнейшем Надежда Рудольфовна вышла замуж за крупного грузинского партийного деятеля Зедгенидзе, переехала жить в Грузию. Семенкевичи с дочерью в тридцатые годы часто отдыхали в Грузии летом, общались с четой Зедгенидзе. Часто на их огонек заходил и тогдашний Первый секретарь Закавказского крайкома партии Лаврентий Павлович Берия, и подчас держал на руках маленькую Надю. В те годы он еще не имел никакого отношения к НКВД-МГБ. Надежда Николаевна вспоминала, что у него был красивый баритон, которым он пел мингрельские песни.

В молодости тетя Надя была очень хороша собой – слияние русской, польской и немецкой кровей давали о себе знать. Дневники ее переполнены именами и фамилиями ухажеров. К сожалению, Евгения Рудольфовна рано умерла от рассеянного склероза, и молодая женщина осталась жить с отцом.

Верный памяти любимой жены, Николай Николаевич второй семьи так и не завел. К личной жизни дочери относился ревностно. Дочь во многом заменяла ему супругу. Так вот и произошло, что Надежда Николаевна, пользовавшаяся колоссальным вниманием у мужчин (о чем свидетельствуют ее дневники!) так и не вышла замуж, и самым близким ее родственником оказался я – внук ее двоюродной сестры.

Надежда Николаевна всю жизнь проработала в библиотеке, и без книг не мыслила свою жизнь. Когда мне приходилось бывать в Москве, я всегда останавливался у нее. Особенно мы сблизились в годы моей учебы в Литинституте (1992-1997), когда я проводил в ее доме сравнительно долгое время сессий (от трех до четырех недель два раза в год). Каждый вечер на ее большом деревянном дубовом столе я видел раскрытую книгу. Само «писательство» Надежды Николаевны – сродни ее любви к книге. Привычка поверять бумаге свои мысли – черта, безусловно, литературная.

В дневнике Надежды Семенкевич интересно всё – и послевоенный быт, и искренние тяжелые переживания в дни прощания со Сталиным, и, конечно же, отношения с мужчинами – невероятно чистые и бескорыстные.

 

Евгений Эрастов

7 ноября 2024 г.

Нижний Новгород

 

ОТРЫВОК ИЗ ДНЕВНИКА 1953 ГОДА Н.Н. СЕМЕНКЕВИЧ

 

Четверг, 5 марта.

Опять Сталину хуже. Температура меньше, давление тоже. Но сейчас, в пол 9-го вечера, новый бюллетень, так и сказано: «состояние ухудшилось». Все меры приняты, но лишь ухудшение. Если бы ценой собственной жизни можно было бы спасти его, кто бы не отдал своей жизни! Время говорит, что положение тяжёлое, а сейчас прибавилось впервые слово: «положение остаётся крайне тяжёлым». Крайне… Неужели медицина бессильна? Но ведь должны, обязаны спасти!

 

Пятница, 6 марта.

Умер вчера вечером в 21 час 50 мин. Читаю газеты, слушаю радио и до сознания никак не доходит: «комиссия по организации похорон…», «…гроб с телом…» Всё это кажется чем-то совершенно посторонним, не относящемся к нему. И даже прямая фраза: «И.В. Сталин скончался» – не представляется связанной с ним. Не знаю, может быть, я обыкновенная обывательница, но я совсем не принимаю сейчас к сведению газетные призывы сплотиться ещё тесней вокруг партии, а просто сижу и плачу. Как проснулась, так с утра и плачу. В трамвае, у нас на базе все с заплаканными глазами.

На почту, говорят, приносили сотни телеграмм от детей: «спасите нашего Сталина!» Не спасли… Я врачей не обвиняю они всё сделали для спасения. Но ведь это невыносимо!

 

Воскресенье, 8 марта.

            Это невыносимо совершенно!

            Не укладывается в голове, что этот похоронный марш Шопена из Дома Советов относится к нему. Просыпаешься с одной лишь мыслью и целый день только одно в сознании: «Сталин! Народное горе – да, это так, но это не совсем как-то понимаешь. А в данном случае это такое глубокое личное горе, о котором нельзя словами сказать.

            Когда умер Ленин, это явилось, конечно, огромным несчастьем. Но меня тогда ещё не было на свете, и для меня Ленин – это история. А Сталин – это настолько своё, близкое, бесконечно дорогое, что без него не мыслилось почти ничего.

            Я думала, что уже выплакала горе, но вижу сейчас, что нет ещё. Смотришь в газете на него в гробу и не можешь оторваться. Вспоминаешь руку, поднятую в приветствии демонстрантам, его улыбку, и видишь сейчас эти руки, неподвижно сложенные вдоль тела, навсегда закрытые глаза, спокойное бледное лицо. Так это необычно и так тяжело.

 

Понедельник, 23 марта.

                       Понемногу прихожу в себя, но на газеты тех дней стараюсь не смотреть, это очень всё-таки тяжело. А к мысли о том, что его нет, совершенно нельзя привыкнуть. Что-нибудь увидишь хорошее и тут же думаешь: «а его уже нет. Он этого не увидит». О дне похорон вспоминать вообще не могу, это было что-то ужасное.

            Ещё Готвальд теперь. Как год нехорошо начался!

 

Четверг, 2 апреля.

            Ив Фарж вот сейчас… Нет, страшно с ним как-то получилось! Да как это – в темноте столкнулись? Неужели не могли ехать с зажжёнными фарами?

(Ив Фарж – писатель и художник, общественный деятель Франции, один из руководителей Движения сторонников мира умер в Тбилиси после атомобильной аварии 31 марта 1953 года. – От редакции)

 

Пятница, 3 апреля.

Хорошего ничего нет. Конечно, выиграли.

М. должен завтра припереться на работу.

Лёва перестал наведываться в библиотеку. В. Продолжает ходить. Между прочем, нахальная личность. Ляпнул на днях такое (правда, совсем не относящееся ко мне), что мне его теперь и видеть-то неохота. Что это у него – недостаток воспитания или избыток наглости? Наверно оба качества вместе.

Была недавно у Татьяны Григорьевны, но не застала дома.

Стала ходить на политзанятия. О. хорошо очень ведёт занятия.

Я решила вступить в партию. Не знаю, примут ли меня, но вступать хочу. Почему я хочу это сделать? Этот вопрос я себе задаю не в первый раз. Я давно собиралась, но особенно сейчас, после смерти Сталина, поняла, что нужно ещё больше сплачиваться вокруг партии. Тогда, в первые дни, я этих призывов не воспринимала, а просто сидела и плакала не переставая. А теперь эти призывы дошли до сознания и стало ясно, что нужно быть в первых рядах строителей будущего и настоящего. У меня всё-таки есть общий уровень знаний, культура, которыми я бы могла послужить на пользу Родине. С Романовым я говорила, загвоздка у меня в рекомендациях. Но летом всё-таки думаю вступить….

Публикация Е.Р. Эрастова