Валерий Сдобняков. О ЗАГАДОЧНОМ И ПРЕКРАСНОМ МИРЕ Беседа с известным нижегородским художником Е.И. Юсовым
Валерий Сдобняков. О ЗАГАДОЧНОМ
И ПРЕКРАСНОМ МИРЕ
Беседа с известным нижегородским
художником Е.И. Юсовым
Евгений Юсов. Сколько себя помню, всегда с самого раннего детства
думал о художестве. Неосознанно, интуитивно; и чем старше становился, чем
больше рисовал, тем твёрже и конкретнее вырисовывался предо мною загадочный и
манящий образ художника, малопонятный и туманный, но всё более и более
притягательный. Помню, в детском саду нарисовал замечательную, как мне
казалось, большую, в красках, картину с
петухом. Все взрослые хвалили, я
гордился этой картиной, и теперь думаю,
как бы её вновь нарисовать. Потом, в одиннадцать лет внезапно мы с матерью
увидели в городе объявление о приёме в художественную школу. Это был удар, знак
судьбы. Участь моя оказалась решена.
Самое светлое в моей жизни связано с учёбой в
художественной школе. Это было счастье, райские времена! Четыре года,
наполненные непрерывным накоплением знаний, навыков и постоянными открытиями в области
азов творческой азбуки, подходов к художеству. Однажды попал в квартиру
настоящего, профессионального художника, и был поражён, восхищён: пианино,
цветы в хрустальных вазах, картины на стенах! Я никогда ничего подобного не
видел; отчим – рабочий на заводе, часто больная мать, которая умерла, когда мне
было только двенадцать лет.
В
1960 году я поступаю в художественное училище.
В.С. Что за
атмосфера в те годы была в Горьковском художественном училище? Вы попали в
желанный мир искусства?
Е.Ю. Горьковское
художественное училище в 50-е – 60-е годы прошлого века являлось довольно
известным учебным заведением в области искусства. Со всех концов России поступали
в него учиться живописи. Сам дух училища был творческий и демократичный в том
смысле, что студенты довольно активно интересовались современным искусством, в
первую очередь, благодаря близости к Москве. И потом, приход молодых педагогов
(Арсенина, Шихова, Павлова) всё-таки подвигал молодёжь к поискам,
экспериментам, дерзким попыткам найти свой язык в ученической неопределённости
и неопытности. Когда я пришёл в училище, там уже крепко освоился третий курс,
где главенствовал и творчески руководил более молодыми и неопытными Юрий
Чувашев. Сейчас, по прошествии стольких лет, я вижу, сколько нам, молодым
первокурсникам, дал и показал правильную дорогу, куда и в какую сторону идти,
будущий профессор, кандидат искусствоведения, заслуженный работник высшей школы
России Юрий Иванович Чувашев. Мне, шестнадцатилетнему, пришедшему из рабочего
города Дзержинска, он и его товарищи Альберт Данилин, Лев Шаболдин, Владимир
Баранов, мой однокурсник Виктор Тырданов открыли мир неведомый, загадочный и
прекрасный, мир искусства, музыки, поэзии. Когда приходил к старшим товарищам и
видел их работы, меня охватывал трепет и восторг от энергии этих холстов,
непонятная сила увлекала к далёким горизонтам, где краски звучат как музыка, а
звуки приобретают красоту и душевную силу, превращаясь в загадочный, манящий
мир юношеских мечтаний и грёз. Музыка была для меня так же необходима, как и
живопись, и поэзия. Вот интересно: время юношеских забав и увлечений у нас сочеталось
с посещением филармонии, оперного театра, с постоянным чтением серьёзной
литературы. Иногда ездили в Москву на значимые выставки.
В.С. В те времена служба на флоте – это долгих четыре
года. Жалеете об утраченном для учёбы времени? Или и тогда происходило что-то
важное, что помогло в будущей жизни?
Е.Ю. В моей жизни было столько событий и случаев, о
которых потом приходится с сожалением
или огорчением вспоминать. Но это видится после, со стороны прожитых лет и
несовершённых дел. Это потом кажется, вот как бы я правильно распорядился своей
жизнью, если бы обстоятельства и условия оказались иными. Мы предполагаем, а
Господь располагает. Лишь потом, по истечении многих лет, появилось или
родилось во мне убеждение в том, что всё-таки дано было свыше почувствовать в
себе зарождение или становление художника. Это убеждение давало твёрдость духа
и умение не жалеть себя по поводу зря потраченного времени. А потрачено,
впустую проведено много времени; но, видимо, без этого вхолостую промотанного
никто никогда не проживал свою молодость. «Блажен, кто смолоду был молод,
блажен, кто вовремя созрел».
В.С. Как встретило вновь родное училище?
Е.Ю. В армии все четыре года всерьёз не занимался рисованием.
Приходилось лишь иногда делать оформительские работы. Потому как-то всё
выхолостилось, вылетело из головы. Много и целенаправленно читал, думал
поступать в университет на философский факультет. Но, прослужив больше половины
срока, получил отпуск – 50 суток. Приехав домой, пошёл в училище. «Вновь я
посетил!» Это был восторг! Товарищи, друзья, старые мастерские, заляпанные
красками, дух творчества, богемная атмосфера. Я понял, что никуда от училища не
денусь. Это мой мир, моя судьба. И, конечно, после окончания службы вновь
оказался в родимых стенах Горьковского художественного училища. Приняли меня
хорошо, уважительно. Среди 17-18-и летних сокурсников я выглядел довольно
зрелым товарищем – 23 года, и за плечами солидный багаж прошлых, почти
легендарных лет.
В.С. Какие, на первых порах самостоятельного творчества,
пришлось решать художественные проблемы? Поиски собственного стиля (это если
говорить о технической стороне дела) или мировоззренческие? А может, даже
политические?
Е.Ю. В ремесленном, ученическом плане я сразу занял
солидное положение: меня помнили педагоги, которые оценили по достоинству
накопленный мною за пять лет отсутствия жизненный опыт, умение из всяких
ситуаций найти положительный выход. Я свободно рисовал, неплохо писал маслом.
Конечно, было жаль, что сверстники уже окончили училище, поступили в институты,
набирались знаний в столицах. Относительно собственного стиля говорить было ещё
рано. Я не наработал творческого багажа, хотя, видимо, какое-то художественное лицо
уже намечалось.
В.С. Как можно охарактеризовать художественную среду, что
сложилась в Горьком (так назывался тогда Нижний Новгород) в 60-е – 70-е годы
прошлого века?
Е.Ю. Тут могу сказать следующее: потенциал художников, если
сравнивать с нынешним, был довольно высок, Это касается формы и, собственно,
мастерства. По содержанию была заметна заданность на так называемый соцреализм,
некая унификация образов, формальные поиски не приветствовались, из училища за
формализм просто выгоняли, главенствовала так называемая «тема».
В.С. Кого из местных художников того периода можно особо отметить
и почему?
Е.Ю. Наиболее значительные имена того времени: это
нижегородский импрессионист Л. Хныгин, автор знаменитой картины «Солдаты
революции» В. Холуёв, мастер прекрасных женских портретов И. Корнев, пейзажист
Л. Бочкарёв, К. Шихов... Были просто отличные мастера живописи, графики,
прикладного искусства.
В.С. Можно ли сказать, что кто-то из русских художников
оказал на ваше творчество особое влияние?
Е.Ю. Назову тех, к которым всегда относился с особым
уважением и у которых всю жизнь учусь. Это А. Рублёв – гений, как и вся
древнерусская икона, это А. Иванов – первая кисть своего времени, И. Репин,
мастер портрета мирового уровня, В. Суриков, гениальный и трагичный М. Врубель,
К. Петров-Водкин, В. Кандинский.
В.С. Ваши картины узнаваемы, потому что написаны в
особенной технике. Как она пришла? Ставили ли перед собой в этом отношении особые
задачи, или всё случилось спонтанно?
Е.Ю. До 80-х годов двадцатого века я работал в
традиционной, так называемой тоновой технике. Но что-то она меня перестала
устраивать. Живопись, исполненная в ней, становилась мутной, вялой,
маловыразительной. И тогда вдруг я почувствовал себя зашедшим в тупик. Я не мог
достичь поставленных живописных задач, потому впал в отчаяние (у художников это
часто бывает), стал пробовать различные приёмы и способы наложения красок на
холст, и однажды… О, как это знакомо каждому творческому человеку. Я нашёл! Я
нашёл новую технику, новый способ наложения краски, новые гармоничные сочетания
цвета и тона. Я был счастлив! Это произошло осенью 1983 года. Тогда переписал
морской пейзаж в новой манере, в ней же сумел написать портрет своего товарища,
и эти две работы купили, увезли на выставку в Англию. Так состоялась первая
покупка моих картин за рубеж. Потом довольно много работ ушло в Москву, а
оттуда из художественных салонов и с выставок за границу.
В.С. Многие специалисты отмечают, что вы замечательный
портретист. Что побуждает создавать портреты, какие задачи перед собой ставите,
создавая картины в этом жанре?
Е.Ю. Многие художники недолюбливают рисунок как жанр, я же
после училища всё более и более погружался в изучение рисунка, всё больше
отдавал ему времени. Портрет – прежде всего рисунок, умение линией передать
характер человека. И как-то получалось, что я стал довольно много рисовать
портреты. Их начали даже покупать, чему я всегда удивлялся. Конечно, я знаю
свой уровень и своё место, довольно скромное рядом с большими мастерами, но,
как говорится, чем богаты, тем и рады!
В.С. Знаю, что много времени уделяете воспитанию молодых
художников. Как считаете, великая школа русской реалистической живописи новым
поколением будет продолжена? Не подвержены они влиянию западной моды на
создание инсталляций и прочего?
Е.Ю. Я не делю художников на левых и правых, на правильных
и неправильных. Всегда были мастера гениальные, великие, хорошие и остальные
прочие. Сейчас много халтурщиков, ловкачей, но достаточно и серьёзных,
искренних мастеров, которые всю жизнь посветили любимому делу. И такие будут
всегда, и все будут работать по-разному! Истинная любовь к искусству и
искренность в работе останутся самыми серьёзными и правильными мерилами в
искусстве.
В.С. Что ж, Евгений Иванович, знаю, что в Выставочном
комплексе должна пройти совместная выставка ваших работ и работ вашей покойной
супруги. Для неё вы подготавливаете новые произведения, часть из которых мне
удалось увидеть в мастерской. Потому смело могу сказать, что зрителей ожидает
интереснейшая экспозиция. Будем ждать её открытия… и спасибо за откровенные
ответа на мои вопросы.
Нижний
Новгород
Декабрь 2020
год
Комментарии
Отправить комментарий